Много ли событий и воспоминаний хранит моя память со времён самого раннего детства? Именно самого раннего, когда ты начинаешь что-то понимать, воспринимать, размышлять, чувствовать, слышать окружающих и окружающее. Нет, совсем немного. Но то, что сохранилось в ней с той поры обязательно отмечено необычными эмоциями и ощущениями, что оставили в сознании свой отпечаток на всю жизнь.
Музыка колокольного звона церкви в Мигновичах — одно из ярких и запомнившихся событий того моего времени. Всякий раз, к каждому из двунадесятых — самых важнейших и великих праздников в православии — они звучали по-разному, но всегда создавали радостное и светлое настроение. Каким-то чудотворным образом их звуки проникали в мою детскую душу и действовали на неё магически. Маму и бабушку в этот момент я не слышал, как, наверно, не слышал никого и ничего, кроме этой колокольной гармонии звуков. Наверно, это было моё первое знакомство с музыкой. Раньше её была только музыка природы: ветра, журчащих ручьёв, дождя.
Позже, чуть повзрослев, в один из дней пасхальной недели, когда дотронуться до колоколов позволительно любому желающему, я, поднявшись на колокольню, увидел три колокола, отличающихся друг от друга своими размерами. И, конечно же, звучанием. Та недолгая колокольная сюита, что звала прихожан на молебен утренний или вечерний, начиналась со звона самого малого колокола с самой высокой нотой, затем начинал звучать второй — средний, нотой ниже; большой издавал звук самый низкий. Все три чистейших звона, с неповторимой мелодичностью, слившись воедино, плыли над окрестностями. Казалось, вместе с ними над всей округой парил и я. Они, обладая какой-то дивной силой, и волновали, и успокаивали одновременно.
Гораздо позже, интересуясь историей этого древнего храма Вознесения Господня, ведущего отсчёт своей истории с 1859 года (к слову, о ней я подробно рассказывал на страницах нашей газеты), выяснил, что колокола его отлиты на заводе Дмитрия Самгина в Москве, основанного в 1783 году. На нём отливались даже колокола весом более тысячи пудов. Кстати, самый большой колокол в Мигновичах, как на нём обозначено, весит 24 пуда. Колокола Самгиных пользовались большой популярностью и были широко распространены. Они звучали по всей России — и в маленьких деревенских церквах, и в соборах монастырей, и городских храмах. Завод имел славу лучшего в России. Дмитрий Самгин, а именно его имя выбито на колоколах в Мигновичах, внук знаменитого купца первой гидьдии Афанасия Никитича Самгина-представителя крупного рода серпуховских мануфактуристов. С 1838 года Дмитрий владеет колокольным заводом, до этого принадлежавшим его отцу. В дальнейшем Самгины станут одними из постоянных благотворителей Москвы, порой ставившими интересы города, его нужды выше своих личных. Сам же Дмитрий Николаевич впоследствии станет почётным гражданином Москвы.
Самгины были глубоко религиозными людьми. Перед отливкой колокола совершали молебен, а если получали заказ из какого-нибудь монастыря, то на молебен приглашали настоятеля обители. Завод Дмитрия входил в тройку самых известных колокольных заводов в России. К концу 19-го века колокола завода Самгина звонили в 67-ми только московских храмах. Ими были оснащены православные храмы Европы, Америки, Ближнего Востока, Малой Азии и даже Африки. Заказы поступали со всего мира.
Производство колоколов «Товарищество братьев Самгиных» неоднократно получало высшие награды на многочисленных выставках и ярмарках.
В 1827 году завод Самгиных отлил для Юрьева монастыря под Новгородом целый набор из двадцати колоколов.
В 1828-ом на заводе Самгиных отливают колокол для Часозвона Передних ворот музея-усадьбы «Коломенское».
Получают они и заказ на переливку большого колокола Новоспасского монастыря.
Колокол Самгина звонит и в храме русской миссии в Иерусалиме.
Нельзя здесь не сказать, что самый большой колокол Святой земли (Израиль) — это тоже отлитый на заводе Самгиных колокол храма Гроба Господня (весом шесть тонн). Этот колокол звонит, в частности, во время схождения благодатного огня.
Вот руки каких чудо-мастеров создавали и прикасались к тем инструментам, что манили меня в полёт в раннем детстве вслед улетающей ввысь мелодии. Думаю, что не только меня.
О своих впечатлениях той поры я делюсь с настоятелем Мигновичской церкви протоиереем отцом Виктором, в миру Виктором Алексеевичем Лупехиным, беседуя с ним под сводами храма своего детства, с которым связаны самые добрые и тёплые воспоминания.
— Завидую Вам, как принято говорить в таких случаях, белой завистью. Музыку колоколов этого храма Вы слышите уже четверть века. Отец Виктор, не могу не удивиться и не спросить: так долго до Вас в этом храме, насколько мне известно, никому не довелось служить. В чём Ваш феномен? Или здесь воля каких-то обстоятельств?
— Вначале хотел бы сказать, Владимир, коль душа Ваша так реагировала и так чувствовала музыку церковных колоколов, Вам надо было бы большими шагами идти к вере, идти к Богу.
Действительно, как раз в эти дни исполняется 25 лет моего служения Господу Богу в этом, богатом своей историей, храме. Одна из прихожанок, как-то в начале моего служения здесь, в Мигновичах-Бордюкова Фёкла Прохоровна-сказала мне, что до моего прихода, а отсчёт она вела со времён окончания войны, сменилось около двадцати пяти священников. Никакого феномена, очевидно, здесь нет. Вся жизнь священника — это промысел божий. Назначение меня в Мигновичи именно так и надо рассматривать. Так угодно было Господу, что я оказался здесь. В столь частой смене священников, наверно, были какие-то причины. Мне они неизвестны. Я сменил на этом посту отца Романа Свистуна, который получил назначение в Хиславичи, и вот тоже также долго там служит. В Мигновичи я был назначен почти сразу после окончания учёбы в Успенском соборе Смоленска. Это было моё первое назначение в качестве настоятеля храма. Дай Бог, чтобы и последнее.
— Расскажите немного о себе. Чем Вы занимались до того, как стали священником?
— Родился я в Велиже. Там же и начал учёбу в школе. В классе был самый маленький ростом. В первый год сильно заболел, полтора месяца пролежал в больнице. Вышел из неё настолько ослабленным, что даже варёное яйцо не смог съесть за один раз. И был настолько невысок ростом, что школьный портфель в моих руках доставал до земли. Учительница начальных классов, Лидия Ивановна, очень радовалась моим успехам. Однако, родители, видя моё состояние, решили, что мне надо оставить учёбу. Год занятий пришлось пропустить. Причиной такого нездоровья, наверно было то, что у мамы на свет я появился не один, она родила двойню, сестричка умерла от скарлатины через месяц после рождения. Я вот выжил. Но долгое время оставался очень болезным ребёнком.
Этот комплекс «маленького человечка» продолжительное время мучал меня, поэтому в юности стал заниматься спортом. Всё как-то постепенно пришло в норму.
После окончания школы поступил в Смоленский строительный техникум, в 20 лет его закончил. Отслужил в армии. Затем работал мастером-прорабом, плотником. В 25 лет женился, работал в ПМК. Руководство района, зная, что у меня есть неплохое образование, предлагало несколько руководящих должностей. Я отказывался. Как и отказывался от вступления в партию, несмотря на неоднократные предложения. Я не мог понять, как рабочий, что добывает уголь, и крестьянин, что стоит за плугом, могут «обогатить свою память знаниями всех тех богатств, которое выработало человечество»? Ведь только тогда можно стать коммунистом, говорил Владимир Ильич.
— Как случился в Вашей жизни такой крутой поворот, что привёл Вас в священники?
— По большому счёту я из верующей семьи. Так что особо крутого поворота в моей жизни на пути к Богу не пришлось проходить. У бабушки в доме везде были иконы. Они с дедулей всегда молились: утром и вечером. Я даже не могу точно сказать, в какой момент в мою память вошла молитва «Отче наш». Я её знаю, сколько помню себя. Осознанно я переступил порог церкви в Велиже в 37 лет. Их-то к тому времени в городе почти и не осталось. Кроме этой, совсем небольшой. Помню, когда ещё в школе, учительница на вопрос детей: «Есть ли Бог?», конечно же, отвечала, что его нет, я же сидел тихонько с твёрдым убеждением, что Бог есть. И я это знал точно. Но как мне не хотелось, чтобы о моей уверенности был в курсе кто-то ещё. От этого страха при таких разговорах у меня всегда горело лицо, и я почему-то краснел.
Вспоминаю и ещё волнительный случай из своей жизни:1000-летие Крещения Руси. 1988 год. Патриарх Пимен принимает поздравления. Какие торжества проходят по этому поводу! Это очень тронуло меня. Вскоре в Велиже открывается храм трёх святителей: Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста. Из 12 храмов к тому времени в Велиже остался только один. Я становлюсь постоянным его прихожанином. Однажды после работы я приехал в храм на велосипеде, и, наивный, оставил его у ворот церкви. Помолился, выхожу, а велосипеда нет. Но это не остановило меня. Ради веры ничего потерять не страшно. Я продолжал регулярно ходить в храм, исповедоваться и причащаться. На одной из исповедей настоятель храма спросил, не хотел бы я стать священником? Это был очень неожиданный для меня вопрос. Однако на раздумья не пришлось тратить много времени. Сам не знаю почему, но я сказал: «Да».
Однажды он пригласил меня домой, где и предложил пойти учиться на священника. Я, конечно, поначалу отказывался, долго раздумывал, сомневался. Но всё же в декабре 1990 года я поехал к владыке в Смоленск на благословление. Так что это самое благословление я получил от самого митрополита Кирилла.
Так я начал постигать в Смоленском Успенском соборе азы служения Богу. Был вначале послушником, алтарником. Все священники, которые не имеют духовного образования, семейные и уже в зрелых годах не сразу проходят обучение в семинарии. Они учатся на практике, общаясь каждодневно с опытными священниками.
В обязанности алтарника, то есть и мои тоже, входило обслуживание богослужений в алтаре и подготовка всего необходимого для проведения службы. Ещё я убирал территорию. Отец, что направил меня из Велижа на учёбу, следил за своим земляком и всячески старался мне помогать. Он заботился о том, чтобы у меня была возможность что-то сверх положенных денег заработать. У меня же была семья в Велиже. На выходные я приезжал к ней.
Сан священника даётся самим Богом, путь к нему не очень прост. Много надо знать и уметь. Наступает такой момент, когда начинает открываться то, что ты долго не мог понять. Порядок ведения служб входит в твоё сознание далеко не сразу. Только когда ты полностью овладеешь этими знаниями, свершается таинство хиротонии (рукоположения) — посвящение человека, наделяющее его дарами и правом совершать таинства и обряды. Я получил это посвящение спустя полгода после начала работы алтарником, освоив таинство служения Богу. И в августе 1991 года меня рукоположили в священники. Там, в соборе, я и начал своё служение Господу Богу.
Затем я поступил и заочно учился в нашей духовной семинарии. Очень благодарен бывшему в те годы настоятелю Успенского собора Михаилу Горовому. Он очень помогал мне, впрочем, и каждому из начинающих. Он всегда говорил, что священник обязан очень серьёзно готовиться к свершению главного в нашей церкви-богослужению, литургии.
Когда я уже, будучи дьяконом, имел доступ к духовной литературе и читал её осознанно, яснее стал представлять то, что должен знать священник. И не только знать, и понимать, но вобрать в себя, и ко всему этому призывать народ и вести его за собой, да и с себя многое спрашивать. Если бы я знал об этом в тот момент, когда принимал решение стать священнослужителем, то я бы очень и очень подумал, перед тем, как идти в служители алтаря. Ведь что может быть сложнее, чем в человеке создать образ Божий, то есть воспитать его, как настоящего христианина.
На одной из исповедей игумен Леонид спросил: «Ну что, отец Виктор, сейчас бы вы стали священником?» Я ответил, что, если бы знал, что священнику нужно столько всего знать, я бы просто побоялся. Сколько литературы пришлось перечитать, запомнить, выучить. И он говорит: «Вот так, отец Виктор, все так отвечали, когда им задавали такой вопрос. Но, если бы все знали, что ждёт священника после служения в этом сане, то все православные люди земного шара пошли бы в священники».
— Что для Вас особенно радостным было за время служения здесь?
— Радует то, что много удалось сделать в плане ремонта храма. Дважды за время моего служения пришлось производить внутреннюю отделку прихода. Многие работы были выполнены своими силами: матушка у меня штукатур-маляр, я — прораб-строитель. Так что эти работы нам хорошо знакомы.
Заменили все окна.
Благодаря материальной помощи бескорыстного местного предпринимателя поменяли в церкви все двери.
Вы видите новый иконостас? Здесь не обошлось без помощи митрополита Кирилла. Но отпущенных им денег в процессе работы оказалось мало. И опять на помощь пришёл наш местный фермер.
В храме абсолютно новый пол. Пиломатериал на эти цели выделил Александр Владимирович Лобанов, бывший директор совхоза «Кадинский». Увы, его уже нет рядом с нами. Бывший директор совхоза «Раёвка» Леонов Александр Николаевич помог своими рабочими. Около двух недель они трудились здесь. С их помощью мы смогли поднять фундамент храма. Не сделай мы это вовремя, церковь могла бы дать крен в какую-то сторону. Последствия, без преувеличения, могли бы быть непредсказуемыми и очень плачевными. Храму-то более полутора веков. Один наш земляк пожертвовал около трёх тонн цемента для этой работы.
Печь столь необычной конструкции, что Вы вот видите, подарил храму опять же наш земляк. Это немецкая технология. Очень удобная и практичная.
Переделана и колокольня. Средства выделил митрополит Кирилл. К слову, коль Вы так воспринимали в детстве мелодию колокольного звона, наверно, Вам интересно будет знать, почему один из колоколов имеет трещину. Она ей придаёт особое звучание, если Вы заметили. Версия трещины по одной из легенд такова: в очень давние времена колокольня находилась над притвором церкви. При переносе колоколов один нечаянно был уронен с приличной высоты. К счастью, это закончилось только трещиной.
— А были грустные моменты? Не хотелось ли Вам когда-нибудь отказаться от духовной жизни?
— Грустные? Как и у каждого человека. Как без них? Не всегда получается осуществить задуманное, либо происходит всё не так быстро, как этого хотелось бы. Храм-это моя жизнь. Все грусти и радости связаны с ним, с прихожанами и с семьёй, конечно.
Отказаться от духовной жизни? Нет, не было таких мыслей. Служение Богу таких мыслей не приемлет. Был тихий ропот на свою долю, что я именно здесь. Но было это в самом начале моего пребывания, это для меня были очень трудные времена. Я один год жил здесь без семьи. Удел священника-терпение и смирение. Впрочем, как и каждого человека. На этом пути всё возможно превозмочь.
В год моего юбилея владыка прислал патриаршую грамоту. Так была отмечена здесь моя работа. Хочется думать, что неслучайно я здесь. И не напрасно.
— Отец Виктор, не могу не спросить Вас вот о чём: в годы тотального закрытия всех храмов по всей матушке-России церковь в Мигновичах избежала этой участи. Даже в Монастырщине был храм закрыт. Почему так случилось, на Ваш взгляд?
— Надо понимать, что в каждом человеке в той или иной мере живёт двуличие. Как это ни прискорбно констатировать. У людей, занимавших в то время, о котором Вы говорите, ответственные посты, тем более. Коммунисты, как далеко неглупые люди, понимали, что народу нужен храм, даже на тот случай, чтобы окрестить младенца, совершить обряд отпевания, да и многие традиции живут у народа веками. Никакими директивами убить веру и отлучить от этого невозможно. Она только сильнее становится, если насильно заставляют от неё отречься. Поэтому хотя бы одна церковь должна была где-то быть. Наверно, кто-то решил, что пусть она будет в этом районе в Мигновичах. Далеко от глаз начальствующих, от райцентра. Да и вообще далеко. Властям ничего не оставалось, как закрыть на её существование глаза. Не на всех церквах в ту пору повесили замки, не все разрушили. Мигновичи тому подтверждение.
— Представьте себе, что Вы оказались перед Богом. О чём бы его попросили?
— Очень просил бы его помощи в избавлении от пороков и страстей. Они есть у каждого. У всех разные. Весь смысл жизни человека — в избавлении от страстей.
— Какое, на Ваш взгляд, самое ценное качество в человеке?
— Старцы говорили: «Великое качество-смиренномудрие». То есть, смирение с мудростью. Надо понять то, что я не идеал на земле. И перед Богом такой же грешник. И это смиренномудрие помогает нам спастись в этом мире через милость божию.
— Как простому смертному человек прийти к Богу?
Я всем говорю, к Богу надо идти не тогда, когда вас одолевает скорбь, тоска, томленье от греха, случившееся несчастье. Путь к Господу непрост. Вам всегда поможет священник на этой дороге, чтение духовной литературы — тоже верная тропа. Возможно, вам удастся избежать каких-то неудач и потерь, если Вы вовремя окажетесь в обители божьей.
— Чего вы больше всего боитесь?
— Искушений. В любой момент каждый может впасть в то или иное искушение и потом говорить: «Ой, простите меня, так получилось». Ещё боюсь отречься от веры.
— Что для вас было бы самым большим несчастьем?
— Предать Господа Бога и обидеть человека.
— А самым большим счастьем?
— Быть услышанным Богом. В молитвах и исповедях мы ведь обращаемся к нему. Очень важно, чтобы он слышал. Ведь самые большие грехи не исповеданные. И многие из них прощаются, когда мы читаем, молимся, ходим в церковь. Если Вы поступаете именно так, Бог вас обязательно услышит.
— Отец Виктор, на освящении памятного знака на месте гибели во время грозы жителей деревни Красатинка, Вы в проповеди призвали присутствующих и родственников не отчаиваться даже в столь трудные минуты. Но как не предаться отчаянию родителям, что тогда потеряли своих совсем юных детей?
— Печаль-одна из восьми страстей, очень опасная. Все мы теряем наших близких. Это большое горе. Но не следует терять себя в реальности, когда ничто другое для тебя уже неважно. Так нельзя, с точки зрения церкви. Это тоже является грехом. Вспомним горе четырнадцати тысяч матерей, что потеряли своих детей в Вифлееме от рук Ирода, пострадавших совершенно ни за что. Надо поверить в то, что, если Господь забирает, то там им лучше. Бог дал, Бог забрал. В очень трудные минуты надо обращаться в молитвах к Богу. Нет места отчаяниям в душе.
— Отец Виктор, Ваши ответы рождают во мне очень много других вопросов. Я их Вам непременно задам. Это уже будет за рамками нашего разговора здесь, на страницах газеты. Что бы Вы сейчас хотели сказать нашим читателям, в заключение нашей беседы. И спасибо Вам.
— Очень хотел бы, чтобы люди все обратились к вере отцов. К своему родному православию. И, оставив мирские суеты, нашли время для общения с Богом. Тогда жизнь изменится в каждой семье и каждом человеке. Ничего нас так не отдаляет от Бога, как многозаботие. Мы так много хотим в жизни успеть, а к старости остаёмся ни с чем. Очень часто люди начинают к Богу идти тогда, когда ничего ему уже дать не могут. Силы, здоровье, умения, память способны служить Богу, трудиться во славу Божию в молодости. Все болезни у нас от наших страстей. И в возрасте мы только и думаем, как избавиться от недугов. Мы никогда не были на исповеди, на причастии, богослужении. А святые отцы говорят: «Пять поклонов в храме достойнее тысячи их дома».
Спасибо и Вам!
Беседовал: Владимир ЛАГУТИН
№33 от 19.08.2016
