В конце первого летнего месяца список долгожителей нашего райцентра
пополнился. 27 июня свой 95-летний юбилей отметила удивительная
женщина, интересная рассказчица, прекрасный педагог — Мария Ивановна Василькова.
Как у большинства людей старшего поколения у Марии Ивановны позади большой и трудный путь,
который пройдет с честью и достоинством.
Сегодняшний мой рассказ о жизни обычной русской женщины, испытавшей на своем веку и радости, и
горе…
Строки биографии
— Родилась я 27 июня 1928 года, даже страшно вам эту цифру называть, — именно так начала свою историю Мария
Ивановна. Казалось, совсем недавно мне было шестьдесят, семьдесят, восемьдесят…(она задумалась). Жила наша
семья в то время в деревне Люблино Монастырщинского района. Сейчас уже ничего не напоминает о том, что когда-то там
жили, трудились люди, рождались дети, и била ключом обычная сельская жизнь. В страшном 1943-м нашу деревеньку
полностью сожгли немцы.
Семья у нас была простая крестьянская: мама Анисья Александровна, папа Иван Иванович, младший братик. Папа
работал председателем колхоза и счетоводом, а мама бралась за любую работу: и коров доила, и полевые работы
выполняла. Жили мы хорошо. Мой отец был настоящим хозяином, он по дому мог выполнить абсолютно любую работу. А
еще он был портным, наверное, единственным в районе. Он ходил из дома в дом и своими руками зарабатывал на хлеб.
Мама за него и пошла замуж, говорила: Без хлеба с таким мужчиной точно не останусь. Забегая вперед, скажу, мои
родители действительно прожили хорошую жизнь, все пополам делили: и радости, и горести.
Хозяйство большое держали: коровы, свиньи, овцы, даже лошади у нас были. Я к труду с детства была приучена,
раньше все так жили — работали с утра до позднего вечера.
В школу я пошла с семи лет, хотя в то время принимали с восьми. Помогли мои дядя и тетя, они работали в школе
учителями. И я, сколько себя помню, все время возле них была. Я еще тогда, совсем девчушкой, твердо определилась с
будущей профессией. Решила, что стану учителем. Училась я очень старательно. Особенно легко мне давался русский
язык. Окончить мне удалось шесть классов нашей семилетней Люблинской школы. А потоми все…Началась война…
Школу закрыли…
«Папочка, миленький,
началась война»
— Деточка, говорят самые страшные моменты забываются со временем, но я до сих пор очень четко помню начало
войны, хоть мне и было тогда всего 13 лет, — с грустью в голосе говорит мне Мария Ивановна. — В тот день 22 июня 1941
года наши родители были в лесу, выкорчёвывали пни на дрова, топиться ведь чем-то нужно было нам. Меня оставили
смотреть за младшим братиком, у нас разница большая 11 лет, ему всего два годика было. Мы вышли во двор с ним, и
вдруг я вижу, едет по деревне едет легковая машина. Я так удивилась, у нас очень плохая дорога в деревне была, а
поэтому автомобили редко у нас появлялись. Из этой машины раздался громкий голос: «Началась война. Фашисты бомбят
Киев». Я закричала, упала на колени и зажала голову руками, такой страх меня охватил. А что делать, бежать в лес с
малышом? Но я и не знала толком, где родители, решила ждать. Через некоторое время вижу, конь идет с телегой, я
бросилась навстречу, сквозь слезы говорю: Папочка, миленький, началась война. Рассказала ему, как все узнала, а в
деревне у нас уже началась суета. 22 июня нам сообщили о начале войны, а 24 июня уже началась мобилизация.
Забирали на фронт всех мужчин. Я никогда не забуду какой крик, вой раздавался из каждого двора. Матери, жены, дочери
на колени падали, обнимали своих сыновей, отцов, мужей. У нас в Люблино ни одного мужика не осталось, бабы одни.
Наступила осень, тогда вся страна помогала фронту, нашей Красной армии, кто чем мог, и наш колхоз «1 Мая» не
остался в стороне. Я ходила в поля вместе со всеми женщинами. Жали мы овес, ячмень, жито, гречиху.
Думали, убьют отца
Осенью 1941 года вернулся наш папа. Помню, снежок еле запорошил землю, мама пошла на реку полоскать. Приходит
к дому мужчина, я сразу узнала отца, а маленький Витюшка подползает к нему и с сапог снег сметает: Дядя, дядя»! Не
узнал он его. Мама пришла, увидела отца, так и упала в обморок. А папа ей: «Не бойся, не бойся, милая, это я пришел».
Так он всю оккупацию и остался дома.
Помню, папа перекрывал крышу соломой, подъезжают к дому немцы и тычут в отца пальцами: «Йюда, йюда». У него
были такие глаза навыкат, он чем-то походил на евреев. Натерпелись мы тогда страху. Это же для немцев был самый
ненавистный народ. Думали, сейчас убьют отца. Мать встала тогда перед ними, показывает на нас на детей, говорит: Нет,
он русский.
Следом за отцом в деревню вернулись еще три мужика. Вот они и помогали всей деревне в оккупации. Наше Люблино
стало как одна большая семья, мы очень сплоченно и дружно держались, все друг другу помогали и по дому, и по
хозяйству. Я сейчас сравниваю наш народ, не все, но многие запросто могут пройти мимо чужого горя, а тогда нет…
Другие люди были, добрее.
Очень хорошо у меня в памяти образ немцев запечатлелся. Они такие холеные в форме. Заходили домой к нам, глаза
такие бешеные, и кричали:
— Яйко, млеко, яйко, млеко и все вокруг переворачивали в поисках еды. Помню, с нами учительница жила, и висела на
стене ее сумка. Немец залез в нее, достал сахар. Мать просила его: Оставь хоть кусочек детям.
Но нет, толкнул он ее тогда сильно, она упала, а он мимо шагнул. Они и к детям плохо относились. Вот идет навстречу
ребенок, немец обязательно его толкнет. Злющие они были, как звери.
Самый черный день»
Но самое страшное было, когда я пошла в Монастырщинскую школу в седьмой класс. Дорога к ней у нас была одна
протяженностью пять километров. Мы вставали в потемках и шли в школу. Ходили вдоль реки Железняк. Это было одно
из самых страшных мест у нас в районе. Там на огромной территории были согнаны в гетто более 1000 человек,
большинство из них дети, женщины, старики — все евреи.
И вот мы идем, а они за колючей проволокой, побитые, больные, голодные. Стонали, просили воды и еды. Мы к ним
подойти не можем, их ведь охраняли немцы. Да и страшно было до ужаса.
И вот, четко помню в январе это было, день выдался таким солнечным, ярким, слышим мы выстрелы, много выстрелов.
Казалось, что они раздавались целый день. Никто не знал, что происходит. На следующий день идем мы в школу, я одна
никогда не ходила, семь ребятишек нас из деревни ходили. Видим, стоит возле еврейского гетто толпа народу. Оказалось,
что вчера там всех расстреляли, а сегодня немцы ходили пинали тела мертвых, а тех, кто оказывался жив, добивали. Мы
дети видели, как с мертвых людей снимали одежду, валенки. А ведь это были мирные жители. Мне кажется, еще не один
месяц в поселке слышались стоны и мольбы этих несчастных людей… Это самый «черный» день в истории нашего
района. Весной, когда снег растаял, тела собирали в одну яму, для захоронения… И еще одно страшное место было у нас
в поселке — это здание кинотеатра. Там где вход на второй этаж была виселица. До сих пор у меня эти картины перед
глазами, хочется забыть, но никак не получается.
Мария Ивановна рассказывает, а по ее щекам бегут слезы: В школу мы ходили, только когда была хорошая погода.
Если было холодно, то все выходили и чистили дороги от снега, чтобы эти проклятые немцы могли ехать на своих
мотоциклах. Прибывали они к нам со стороны Татарска…
«Дядечка, миленький,
свези меня в Соболево,
я поступать буду»
В Монастырщинской школе моя успеваемость снизилась, у меня были жуткие проблемы с химией. В первой четверти я
сильно заболела, отцу даже пришлось продать свою швейную машину, чтобы меня вылечить. И пропустила я самые
первые, важные уроки, я эту химию просто возненавидела, стала пропускать уроки. Учительница приходила к отцу: Иван
Иванович, ну что делать будем?» Но с горем пополам меня перетащили в восьмой класс. А в восьмом классе я и вовсе
перестала посещать эти уроки, ну не понимала я.
В 1943-м году немцы стали отступать, во время отступления полностью выжгли нашу деревню, остался только
большой колхозный амбар. Мужчин снова забрали на фронт. Нам всем, кто остался, нечего было делать, женщины, дети,
старики собрали, кто что мог взять, мы корову свою взяли и пошли в лес. Жили мы в лесу четыре дня. Поскитались, и
решила мама поехать к своей маме в деревню Малейково. А у нее там дочка из Москвы, невестка, младшая дочь, вобщем
очень тесно было, плюс между собой у них были натянутые отношения. Так мы зиму прожили и решили вернуться назад в
свою деревню. Мама сказала: Сделаем какой-нибудь шалаш и будем жить. В это время в деревню вернулись еще три
семьи. И решили мужики из колхозного амбара, который уцелел, сделать нам хоть какое-то жилище. Собрали доски,
фанеры, отгородили комнаты мало- мальски стенками, соорудили печушки. Хорошо помню, наша комната была
посередине, а соседские по краям. Мы же с коровой, для нее соорудили шалаш из хвороста, чтоб она под крышей была,
кормилица наша. Но знаете, мы не голодали, на полях же ничего не убрано было — ни картошка, ни зерно, ни гречиха. И
вот мы собирали эту гречиху, цепями молотили, и мама такую кашу варила, ой, будь здоров! Готовили прямо на этих
самодельных печках в котелках и чугунках. Вот, так и жили.
Я как раз закончила восьмой класс. И совершенно случайно узнала, что у нас в Соболево есть педагогическое
училище. И что мне в голову взбрело, собралась я туда поступать. Я же с детства мечтала стать учителем. Мы и в
деревне с ребятами в школу играли, и я всегда была Мария Ивановна. Забрала я свои документы из школы, что
удивительно, у меня никто и не спросил: Зачем я это делаю?
Я сказала: Буду переводиться в другую школу, мне и выдали справку. А самое главное, я ж ничего не сказала матери.
Мне помог мамин брат, он жил в деревне Малейково. И не смотри, что мне всего 15 лет было, а сообразила ж: Дядечка,
миленький свези меня в Соболево, я поступать буду.
Он удивился: Куда же ты поступать собралась, ты же первый курс пропустила?
Но все же он меня туда отвез, а в педучилище ему и говорят: У нас не хватает студентов на втором курсе. Кто-то не
прошел, кто-то передумал. Стала я сдавать экзамены, первый был по русскому языку. А я-то ас по этому предмету! Как
рыба в воде! И все, я даже больше ничего и не сдавала, меня сразу приняли! Не было дома меня три дня, мама за это
время всех соседей подняла, родственников: Пропал ребенок.
Досталось мне сильно, мама ругалась. По поводу учебы в училище, она мне сразу заявила категорично: Нет! Я
расстроилась, написала папе письмо на фронт, извинялась, что все сделала тайком, и просила поговорить с мамой, чтобы
она разрешила мне учиться.
Ответ пришел быстро, от папы часто письма приходили: Анисья, успокойся, это ее дорога. Ты вспомни, она, когда
была маленькой, всегда учила детей. Это ее призвание!
И вы, знаете, после его слов она успокоилась, отошла. И вот так я стала учиться! Вот тут я уж я старалась показать
себя. Жили мы в общежитии, шесть человек в комнате. Помню, сядем с девчонками возле коптилочки и делаем уроки.
Домой приходила раз в неделю на выходные. Потом после окончания училища, мама говорила: Ой, какая я дура была, что
не пускала тебя, ты большая молодец, теперь в доме у нас есть учительница. Очень она мной гордилась.
Начало
трудовой биографии
Пошла я работать в деревню Малейково в начальную школу. Там был заведующий школы старенький мужчина из
деревни Зальково, не помню, как его звали. Естественно, меня молодую учительницу сразу взяли на его место, и еще дали
два класса второй и четвертый. Очень хорошо помню свой первый рабочий день — 1 сентября 1946 года. Я зашла в класс,
и перед глазами буквально все поплыло. Так сильно разволновалась, на мне тряслось все. А ребята сидят, смотрят на
меня, классы тогда большие были — 32 человека.
А я стою и думаю: Нужно взять себя в руки. Нашла свои планы, списки учеников у меня уже были составлены,
познакомились со всеми. Дети, конечно, были другие, нежели сейчас. Они сидели тише воды ниже травы, учитель для них
был пример для подражания. И чтобы слово поперек кто-то сказал, не было такого. Отработала я в этой школе три года.
Корховская школа
Направили меня в Корховскую семилетнюю школу. Там я была учителем русского языка и литературы. Работать мне
тут нравилось больше, правда обязанностей прибавилось. Я и руководителем ученического хора была, и организатором
всех мероприятий выступала. Мы всегда очень тщательно с ребятами готовились к концертам, старались все красиво
украсить, бывало до позднего вечера сидели с ними клеили и вырезали разные украшения. Для мероприятий у нас был
выделен самый большой класс. А сколько народу приходило, там не то что сидеть, стоять негде было, учеников ведь тоже
много было. А какой прекрасный и дружный был педагогический коллектив, 12 учителей тогда у нас было. А как
трогательно у нас проходили выпускные балы. С грустью и трепетом я вспоминаю то время, то изумительное время…
Где родилась,
там и пригодилась
И тут на выборах (я была в участковой комиссии) знакомлюсь с молодым человеком, было мне 22 года. Виктор жил в
Крыму, приехал навестить своих родителей, они жили в Завидовке. И началась у нас с ним любовь. Красивый он был,
влюбилась я. Решили мы пожениться. Только перед нами было одно препятствие — мои родители. Они навели про него
справки, и отзывы о нем оказались не очень хорошими. Хотя я не видела ничего в них криминального, ну сорванцом был,
не слушался родителей, добровольцем ушел в армию. Наверное, парни все такие. Виктор уехал обратно в Крым, очень
часто писал мне письма, даже посылки отправлял. Помню однажды от него пришла большая коробка с тулью и тканями.
Мать говорила тогда: Не нужно нам ничего от него, все равно тебя за него не отдадим. Но замуж я за него все же
вышла. Уехали мы жить в Крым. Хорошо мы с ним жили, прекрасно.
Виктор работал в мастерской по изготовлению щеток для одежды и обуви, а я устроилась в школу. Только вот не
пошел мне климат местный. У меня начались жуткие головные боли. Я всю жизнь была такая круглолицая, в теле, а тут
начала резко худеть. Сколько мы врачей обошли, одному Богу известно, все разводили руками — здорова. Однажды
попала я к одному доктору. Анализы он посмотрел, все хорошо, и тогда он спросил: Деточка, а ты где родилась, как там
жила, когда начались проблемы со здоровьем?
Выслушал меня и посоветовал вернуться на родину. А к тому времени муж уже перевез сюда своих родителей. Ох и
взъелась тогда на меня свекровь. Все уши Виктору прожужжала: Вот женился на больной, будешь теперь век мучатся! Мне
так обидно было, к тому времени у нас уже мальчик родился — Сашенька.
Беда не обошла наш дом
Приехали мы в Монастырщину к моим родителям, к тому времени они в поселок перебрались. Головные боли у меня,
кстати, сразу прекратились. Устроилась я заведующей детским садом, учителей тогда хватало везде. Виктор устроился в
стройконтору. И стали мы жить потихоньку, купили домик рядом с родителями, машину, держали хозяйство, дочка у нас
родилась. В детском саду я отработала пять лет, пошла работать в роно в архив и проработала я там до самого выхода на
пенсию.
Не обошла наш дом беда, когда дочке Ниночке было два с половиной годика, трагически погиб наш Саша, попал под
машину. Невозможно передать всю ту боль, что я испытала. Нет страшнее для матери горя, чем хоронить своего
ребенка… И что-то у нас с мужем не заладилось, как будто пробежала черная кошка. Все разваливалось прямо на глазах.
Пытались найти общий язык, даже сына еще родили Андрея, но, видимо, там свыше нам было предначертано разойтись.
Секрет долголетия прост
Дети выросли, Ниночка окончила мединститут, в 50 лет вышла на пенсию, с семьей живет в Смоленске. Очень часто
приезжают ко мне в гости. Андрюша закончил пединститут, по выслуге лет вышел на пенсию, живет тут в поселке. У меня
две внучки и четыре правнука. Секрет моего долголетия весьма прост — я никогда не носила в себе зависть и злобу, к
людям всегда относилась с добрым, открытым и чистым сердцем.
В долгой и трудной жизни Марии Ивановны было немало испытаний на прочность, которые она выдержала
достойно. Конечно, сейчас на ее лице заметно прибавилось морщин, болят суставы. Но наша героиня в свои
95 лет самостоятельно ведет дом, сажает огород. А еще продолжает читать прессу: большую часть жизни
она выписывает районную газету «Наша жизнь», которую прочитывает от первой до последней страницы.
Говорит, что жить в поселке и не читать районную газету нельзя, иначе не будешь знать, что происходит
вокруг.
День своего рождения она встретила в добром здравии с отличным настроением в кругу самых близких и
родных людей. Марию Ивановну пришли поздравить с этой красивой датой почетные гости: глава
Монастырщинского района Виктор Борисович Титов, и. о. начальника отдела образования Владимир
Николаевич Шупилкин, главный специалист отдела социальной защиты населения Татьяна Ивановна
Минченкова. Они вручили имениннице Приветственные адреса от Президента России и администрации
района, подарки, цветы. Пожелали ей крепкого здоровья, долгих лет жизни, бодрости, счастья родным и
близким.
Уважаемая Мария Ивановна, примите поздравления с этой значимой датой и от коллектива газеты «Наша
жизнь». Желаем вам непоколебимого здоровья, энергии, душевного тепла. Желаем вам, как и прежде, делиться
своей мудростью и ценным опытом. Безмятежной жизни, достатка и благополучия. Спасибо вам за
душевную беседу.
Надежда БОЛДЫРЕВА
