Беспощадное время как-то незаметно для нас ежегодно сокращало строй ветеранов. Сначала они шли на митинг шеренгами, потом убеленных сединой участников войны стали подвозить на автобусах, затем на скамейках у памятников в День Победы все больше стали сидеть вдовы и бывшие малолетние узники…
Сейчас в нашем районе среди участников Великой Отечественной войны остался всего один фронтовик – Анатолий Павлович Ефременков. Тот, который непосредственно участвовал в боях.
По его многочисленным наградам можно изучать географию Второй мировой войны – медали «За взятие Будапешта», «За взятие Вены» и другие. Но есть среди них самая важная, самая почитаемая солдатская награда, которую вручали за проявленные храбрость, бесстрашие и личное мужество в конкретной боевой ситуации – орден Славы III степени.
Такими награждали именно солдат. Тех, которые еще вчера были учениками, колхозниками, рабочими. Они защищали свою Родину, как умели. Как воспитывали их родители и советские фильмы, как учили в школе, как показывали фронтовые товарищи. Они брали уроки в окопах и сдавали экзамены на поле боя. И многие из них стали отличниками.
Люди же!..
Первый бой, который и боем-то не назовешь, так, небольшая перестрелка, случился у молодого бойца Ефременкова, только недавно взявшего в руки оружие, в Белоруссии. Ему поручили сообщить ушедшей вперед группе наших солдат, чтобы они передислоцировались в другое место. Он побежал и вместе с ним в этом же направлении двигались три немца. Опытный красноармеец крикнул ему из окопа, чтобы укрылся вместе с ним. Вдвоем они стали вести огонь по фашистам.
«Стрелял по немцам, но не попал. И не очень-то и хотел попасть: люди же!» Так он однажды скажет про свое боевое крещение. Озвучь он эту крамольную мысль в военное время, возможно, не избежал бы наказания. Но в то время убивать двадцатилетний парень мог разве что только на сцене, совсем недавно, до войны, играя роль Алеко в школьном спектакле по поэме Пушкина «Цыганы». Да и деревянный нож – орудие возмездия для изменщицы Земфиры – совсем не походил на автомат, пользоваться которым после мобилизации всего за несколько дней тренировок толком разве научишься.
Войну семья Ефременковых встретила в родном Микулино. Ольга Аврамовна работала дояркой, Павел Яковлевич с Первой мировой войны вернулся инвалидом, с разбитой головой, почти не слышал. Тоже трудился в колхозе, но на легких работах, на конюшне. Супруги воспитывали двоих детей: Анатолий в 1941 году окончил 9 классов, сестра Галина была младше на 6 лет.
Немцы во время оккупации Смоленщины постоянно в их деревне не стояли. Иногда жители прятались, когда видели проезжающих по сельской дороге захватчиков, которые двигались к специально ими построенному мосту на Заборье.
Выживать нужно было и в тяжелые времена. Пять семей соседей-односельчан, объединившись, с помощью коня обрабатывали и засевали брошенные колхозные земли, таким образом спасались от голода. Надолго – месяцев на семь – односельчане ушли в лес только тогда, когда приближалось освобождение. Но и совсем деревню не оставляли, наведывались туда: кто по-тихому в печи хлеб испечь, кто тайком за скотиной ухаживать.
Однажды немцы увидели натоптанную из леса в деревню дорожку, поехали по ней на мотоциклах, по ходу движения на всякий случай стреляя по кустам. Но вскоре вернулись, так и не добравшись до прятавшихся микулинцев. Соваться глубоко в лес захватчики боялись.
Родился в рубашке
Везение шло рука об руку с Анатолием Ефременковым долгие годы. Первый раз удача улыбнулась ему, когда оккупанты согнали всю деревенскую молодежь для отправки в Германию. Осмотр кандидатов проводила молодая русская женщина, дальше ее работу проверяли немцы. Бывало, что немецкий осмотр затягивался. И, пользуясь случаем, рискуя жизнью, наша врач откладывала документы жителей отдельно на окошко, что означало «не годен». В том числе и совершенно здоровых. Среди двенадцати спасенных молодых людей оказался и Ефременков. С пункта отбора парень убегал, не помня себя. Даже бросив там, не пожалев, свою единственную шапку, чтобы по ней его не узнали и не вернули…
Второй случай невероятного везения произошел уже в первые месяцы на фронте. При наступлении, недалеко от белорусского поселка Россоны, красноармейцы шли по лесам, по болотам. Октябрьские заморозки промокшим ногам не сулили ничего хорошего. Так оно и оказалось: у 15–20 новобранцев произошло обморожение ног, и их оперировали. У Ефременкова ноги тоже сильно зудели, кожа со ступней слезала пластами. И хоть хирургическое вмешательство не потребовалась, примерно через неделю при ходьбе перестал чувствовать ногу – она стала бревно бревном. Сослуживцы на руках отнесли в госпиталь. Там доктор осмотрел его и уложил около печки, которая топилась круглые сутки. Дней через 10 к ноге вернулась чувствительность.
В тех боях за освобождение Белоруссии погибло много земляков Ефременкова: неимоверно трудно было необстрелянным новобранцам в одночасье попасть в пекло войны и устоять против ожесточенно сопротивлявшихся неизбежному поражению фашистов.
Выжил минометчик Ефременков и в страшном бою около озера Балатон в Венгрии, находясь на волоске от смерти. Их расчет поставили против танков, нужно было задержать их продвижение любой ценой. О том, что бой предстоит долгий, можно было понять по количеству снарядов: обычно расчет перевозил с собой 20–22 единицы, а тут обеспечили несчетным количеством.
Когда совсем рядом с минометом разорвался снаряд, Анатолия отбросило на несколько метров, землей засыпало нос, глаза, рот, а голова стала гудеть непонятно от чего. Младший лейтенант оттащил бойца к канаве, водой из нее Ефременков хорошенько умылся. И снова продолжил стрелять. На помощь наземным вражеским войскам прилетели три «Мессершмитта» и отбомбились на бреющем полете.
Немцев остановили только к вечеру. Когда бой стих, товарищи осмотрели ранение. Оказалось, небольшой кусок металла вошел неглубоко, его удалось вытянуть. «Моя голова оказалась крепче осколка, – шутит ветеран, – на ней осталась только шишка с куриное яйцо».
С осколками на всю жизнь
Не повезло Анатолию Павловичу только однажды, в Прибалтике, недалеко от латвийского городка Мадона, когда во время боя в конце августа 1944 года рядом с нашим земляком разорвалась мина. Осколки угодили в лицо, левую сторону тела и ногу. С зашитым ртом раненого отправили долечиваться в Иваново, где в военном госпитале он лечился 4 месяца. «Зашили ухо, губу, даже стало лучше, чем было», – шутит ветеран. Несколько осколков так и остались в его теле навсегда. Один из них – в ноге – он сам не дал вытащить, потому что для этого предложили долбить кость. Решив, что после такого вмешательства совсем не сможет ходить, от операции отказался.
После выздоровления воевал в составе 3-го Украинского фронта. До окончания войны оставалось несколько месяцев.
Минометчики на войне артиллерийское оружие – миномет 82 мм весил 61 кг – разбирали на три части и переносили на себе. При передвижении два миномета и боеприпасы в подразделении всегда везли в собранном состоянии лошадьми, а два разобранных несли на плечах пехотинцы. Девятнадцатикилограммовый ствол доставался Ефременкову.
Часто по ночам расчет ждал приказов по рации об открытии огня. И тогда сослуживцы Ефременкова, чтобы не уснуть, просили его спеть. Крепко любил он это дело. Деревенский парень тексты военных шлягеров «Землянка», «Синий платочек» и других выучил по случаю, услышав их от офицеров. С тех пор у него всегда был аншлаг.
Долгая дорога домой
Пройдя почти всю Европу, Анатолий Павлович Ефременков встретил День Победы в Австрии. Помнит, как «Катюши» приехали в центр городка и стали салютовать снарядами по вершинам гор.
Их подразделению приказали двигаться в сторону Советского Союза пешком. Из-за июньской жары шли в основном по ночам. Солдаты ворчали недовольно, что, мол, победители должны ехать так, чтоб вся Европа гремела. Их встречали радостно только югославы, кричали: «Сталин! Тито!», объединяя в знак дружбы фамилии руководителей двух стран.
В один из дней похода Ефременков потерял сознание. Серьезные проблемы с сердцем лечили в госпитале румынского городка Тимишоара. После выздоровления предложили ухаживать за лошадьми, находящимися за городом. «На свежем воздухе откатался и поздоровел, как надо».
Увидев однажды, что заведующий складом ворует продукты, принципиальный Ефременков не сдержался: «Что же ты у больных солдат отнимаешь!» и доложил о воровстве начальству. Вскоре его поставили возглавлять склад госпиталя. Там он отслужил с июня 1945 по июль 1946.
Учить немецкий не хотели
Домой Анатолий Павлович вернулся только в 1947 году. От родительского дома в Микулино осталось пепелище. С матерью, сестрой Галей и другими родными они жили в уцелевшем хлеву, потихоньку заготавливая стройматериалы для постройки нового дома.
Анатолий вместо отца, которого немцы забили насмерть еще до того, как сын ушел воевать, стал главой семьи.
Приехавшая по распределению в Микулино будущая его жена Нина Ивановна, учитель химии и биологии, настояла,чтобы Анатолий пошел учиться. И в свои 27 лет он снова сел за школьную парту – нужно было окончить 10-й класс. Работал в библиотеке в Рокоте, готовясь заочно поступать в пединститут. Исторический факультет, куда он поступил, оказался переполненным. И некоторым абитуриентам, прошедшим на истфак, предложили факультет иностранных языков. «Любой язык знать хорошо. Завидовал людям, кто владел языками. У меня антагонизма к немецкому не было, кое-какие слова уже знал. Подумав несколько дней, согласился».
Практически в это же время студента-заочника приняли на работу в Карташевичскую школу, туда он ходил пешком несколько лет, пока его не перевели в Микулино.
Долгие годы супруги Ефременковы вместе учили детей в одной школе, воспитали своих двух дочерей и сына. Жили дружно. Дети никогда не слышали, чтобы родители даже просто голос повысили друг на друга.
Карьера Анатолия Павловича складывалась удачно: «В разное время прошел все инстанции, начиная от учителя, завуча, заканчивая директором».
В отличие от учителя, воевавшего на фронте, но не отторгающего немецкий, школьники учить язык не хотели. И Ефременкову приходилось доказывать, что по-немецки говорят не только фашисты-убийцы. Это язык Канта, Гете, Шиллера и других великих людей. И, конечно же, в те годы авторитет учителя-фронтовика был непререкаемым.
На подлодке вместе с Маринеско
О судьбе своего двоюродного брата после войны Анатолий Павлович ничего не знал. Все родные считали его пропавшим без вести. Найти его и восстановить родственные связи удалось только в 60-х годах. Капитан-лейтенант запаса жил в то время в Риге.
А про знаменитую подводную лодку, на которой служил в годы войны двоюродный брат, Анатолий Павлович даже прочитал однажды в немецкой газете, которую выписывал, чтобы использовать ее во время уроков, давая текст для перевода ученикам.
За время войны Ефременков Лев Петрович совершил шесть боевых походов на подводных лодках. Он награжден тремя орденами Красного Знамени. Службу на Балтийском флоте начинал с должности командира рулевой группы, закончил помощником командира подводной лодки «С-13», того самого легендарного капитана 3 ранга А.И. Маринеско.
В справке из Центрального Военно-морского архива сказано, что за боевой поход с 11 января по 15 февраля 1945 г. в тяжелых зимних условиях подводная лодка «С-13» потопила лайнер противника «Вильгельм Густлофф». (На нем находилось более 10 тысяч немцев. – Прим. редакции.) 9 февраля 1945 г. был обнаружен лично старшим лейтенантом Ефременковым Л.П. вражеский легкий крейсер типа «Эмден». Умело преследуя его, подводная лодка добилась успеха – потопила немецкий корабль.
До 95 лет – за рулем
Семь лет назад белорусские телевизионщики сняли небольшой документальный фильм про нашего 90-летнего ветерана А.П. Ефременкова, который в том числе освобождал и Белоруссию. Он в то время, несмотря на возраст, еще ездил за рулем своих старых «Жигулей» и цитировал им слова из поэмы, роль из которой давным-давно играл на сцене: «Я диких песен не люблю. Не любишь? мне какое дело! Я песню для себя пою».
Эти слова он до сих пор помнит. Удивились бы журналисты и тому, что за руль упрямый ветеран перестал садиться только пару лет назад. Как ни уговаривали его родные, ни в какую – потихоньку ездил на своей старенькой «ласточке». И только пришедший лично к ветерану представитель ГИБДД пожурил его за нарушения (ни техосмотра, ни продления прав у ветерана не было) и поставил точку в самом, пожалуй, большом водительском стаже в нашем районе.
В 2006 году не стало верной спутницы жизни Ефременкова. Помогала по хозяйству отцу старшая дочь Людмила, которая приезжала из Беларуси. Сейчас Анатолий Павлович живет в Рудне вместе с дочерью Тамарой. Сын Николай умер два года назад.
У ветерана для своих 97 лет замечательная память. Рассказывая о прошлом, он называет географические названия мест, фамилии людей, с которыми служил или работал. Ни дня не может он прожить без новостей, дочь постоянно покупает ему газеты «Аргументы и факты», «Московский комсомолец» и другие. А «Руднянский голос» Анатолий Павлович получает по подписке долгие годы.
У ветерана шестеро внуков и восемь правнуков. Родные очень гордятся своим отцом, дедом и прадедом. Как и все мы, его земляки. Им, и десятками, сотнями, тысячами освободителей, вставших на защиту родной страны.
…Во время зарядки, которую делает Ефременков, осколки досаждают ему. Так война, которая в прямом смысле слова живет в нем, не дает о себе забыть.
Так и фотография прадеда в колонне Бессмертного полка, Георгиевская ленточка на модной куртке, зажженная на 22 июня свеча, скромный букетик цветов на братской могиле, просмотренный с сыном военный фильм и сотни других осколков нашей памяти дают надежду, что забвение не коснется Победителей в Великой Отечественной войне и не даст зарасти травой памятникам и братским могилам.
Спасибо Вам, Анатолий Павлович, за мирное небо над нашей головой!
№19 от 08.05.2020
