В преддверии 140-летия со дня создания уголовно-исполнительной системы России, которое отмечается 12 марта, в День работника УИС, наш корреспондент побеседовала с теми, кто работает в ИК-6, и ознакомилась с буднями колонии строгого режима
«Шестерка»
Федеральное казенное учреждение «Исправительная колония №6» — это несколько серых корпусов, обнесенных колючей проволокой, мимо которых по улице Карла Маркса курсируют автобусы и машины рославльчан.
За колючей проволокой отбывают наказание более 1300 человек. Колония — строгого режима, статьи у осужденных в основном серьёзные, а потому и сроки немалые. На первый взгляд, живут здесь обычные мужчины, только на всех одинаковая верхняя одежда, и у каждого за плечами номера статей Уголовного кодекса.
Это место в народе называют «шестеркой», стараются обходить стороной, а по городу о нем ходит множество слухов. О том, что «по ту сторону» находятся люди, преступившие закон, а также те, кто их «охраняет» — об этом люди предпочитают ничего не знать, будто этого места в городе вовсе не существует. Однако, попав непосредственно на территорию колонии, убеждаешься в совершенно обратном.
Вместо официального интервью со статистикой и прочими вытекающими данными вы ознакомитесь с живым отчетом обыкновенного человека, с буднями тех, кто здесь работает. Отложите свое праздное любопытство в сторону, постарайтесь вникнуть во все, что будет описано ниже, и проследуйте за мной туда, где заканчивается свобода и начинается другая жизнь — жизнь за колючей проволокой.
По расписанию
Знакомство с исправительным учреждением началось с административного корпуса, где меня непосредственно на месте познакомили с начальником отряда Дмитрием Николаевичем Шамениным. Сразу спешу вас разуверить: никаких признаков, внешне отличающих профессию Дмитрия от любых других, я не обнаружила. Обыкновенный симпатичный молодой человек в камуфляжной форме по сезону, разве что взгляд более глубокий и проницательный.
Дмитрий работает начальником отряда с 2011 года. О себе говорит кратко и по делу:
— Жил и учился в деревне Перенка, окончил физико-математический факультет Смоленского государственного педагогического университета, потом пошел работать учителем в Липовскую школу, мне тогда был 21 год. Затем армия. В исправительное учреждение пришел устраиваться сам. Нужна была работа. Не сидеть же после армии на шее у родителей, — поясняет Дмитрий. — Мне было на тот момент 23 года. 29 мая, на День военного автомобилиста, был подписан приказ. Сразу поставили начальником отряда.
Первое время было, конечно, очень тяжело. Огромное количество бумажной работы плюс осознание того, что для осужденных ты «за мамку и за папку».
По ходу нашего разговора продвигаемся в направлении КПП, там я показываю свой одноразовый пропуск, оставляю вещи в кабинке, и мы попадаем на территорию колонии. Место здесь довольно обширное, множество корпусов, среди них есть те, в которых находятся отряды осужденных, столовая, школа, санитарная часть…
Порядок и дисциплина здесь очень строгие. В 6.15 — подъём, зарядка и стройное шествие на завтрак. Рабочий день Дмитрия начинается с 9:00 с картотечной проверки осужденных. Начальник отряда проверяет, все ли на месте. С 9.00 до 9.40 идет построение.
— Здравствуйте, граждане осужденные!
— Здравствуйте, гражданин начальник!
Начальник отряда называет осужденным их фамилию, а они в ответ свое имя и отчество. Провели проверку, посчитались, все на месте, в 9.40 объявляется окончание проверки.
Обо всем этом я узнаю от Дмитрия по ходу нашей импровизированной прогулки. На территории колонии чисто, убран снег. За каждым отрядом здесь закреплена территория, которую ежедневно он обязан приводить в порядок. До меня не сразу доходит, что люди в черных куртках с бирками – это не сотрудники исправительного учреждения, а осужденные. Некоторые из них прогуливались в секторах, некоторые куда-то шли в сопровождении сотрудников.
О том, что здешние обитатели всё-таки не обычные обыватели, напоминают лишь несколько высоких заборов с колючей проволокой: вряд ли кому-то придёт в голову перебраться через эту ограду. И то, что на взгляд стороннего наблюдателя казалось непривычным, подчинялось жесткой режимной системе и контролю.
После завтрака осужденные отправляются на обучение в школу или профессиональное училище №77, на производство. Они могут трудиться так же, как и на свободе, получать заработную плату не ниже прожиточного минимума.
Начальник отряда должен проверить, все ли прибыли на свои места, может, кто-то не пошел в школу, заболел и нужно его отвести в санчасть, например. В 10 часов у Дмитрия дисциплинарная комиссия. Это означает, что нужно рассмотреть проступки или, наоборот, кого-то поощрить. На мой вопрос о нарушениях начальник отряда отвечает:
— Да самые элементарные — режимные. Вот если ты не успел встать в 6.15, место не заправлено – это уже режимное нарушение. То же самое касается и сна. Имея действующее взыскание, мало шансов освободиться условно-досрочно, поэтому проступков тут стараются не совершать. С 22.00 до 6.00 — восьмичасовой сон. Систематически совершаю обходы по ночам – все ли спят. А поощряем мы за труд, добросовестное отношение, стремление занять себя полезной деятельностью. Это может быть и дополнительное свидание, посылка, снятие взыскания.
Личный вопрос
Начальник отряда — это посредник между администрацией колонии и отбывающими наказание. В течение дня он принимает осуждённых по личным вопросам. К Дмитрию могут обращаться с любой проблемой. «Например, обувь износилась и нужно получить со склада другую. Осуждённый хочет подать жалобу или ходатайство — тоже идёт ко мне».
Просьбы, жалобы, капризы, потребность поговорить – все это есть практически у каждого осужденного, а их в отряде у Дмитрия ни много ни мало — 113 человек. На каждого заведено личное дело, в котором отражается история жизни осужденного в колонии, все необходимые характеристики, те же взыскания и поощрения. И здесь уже слова начальника отряда «за мамку и за папку» обретают свой полный смысл.
Атмосфера и сам воздух на территории — особые. Красивая «колониальная» церковь, в которую по определенным дням приходит священник, площадка для игры в футбол, два уличных спортгородка, мини-стадион, небольшая библиотека – при желании человек, который отбывает здесь наказание, может себя чем-то занять. Только вот люди здесь тоже «особенные», как и атмосфера.
Как относиться к ним, которые преступили закон не раз и не два, как относиться к судимости, когда она означает «грабеж», «убийство», «наркотики», «изнасилование»? Эти слова едва терпит бумага… Это личный вопрос, который невольно задаю я себе сама. Большинство из нас не принимает осужденных, относится к ним с недоверием. Если человек был в тюрьме, он считается испорченным навсегда.
При таком восприятии возврат осуждённых к нормальной жизни вряд ли будет успешным… С одной стороны, такое восприятие оправдано, а с другой — оно уравнивает всех, преступивших закон, и не дарит надежды на исправление. И одно дело — рассуждать об этом и совершенно другое — контактировать с осужденными, отвечать за их права и свободы, заниматься воспитательной работой, а еще попытаться дать веру в то, что они смогут стать полноправными членами общества.
№10 от 15.03.2019
