К 2016 году в России сложилась парадоксальная ситуация. В исконно земледельческой стране агробизнес задыхается из-за нехватки земли. И происходит это на фоне миллионов пустующих гектаров — бывших сельхозугодий, в смутные 90-е годы оказавшихся в чьей-то собственности.
Наступил момент, когда земельный вопрос, много лет остававшийся за кадром большой политики, заявил о себе устами президента Владимира Путина, инициировавшего принятие нового федерального закона, упрощающего и ускоряющего изъятие земель у нерадивых собственников. Судя по скорости, с которой это было сделано, дело действительно не терпит отлагательств. Яркий пример тому — Смоленская область. Своим мнением о том, почему даже вооруженные новым законом федеральные госструктуры оказываются бессильны против землевладельцев, гробящих достояние страны, поделился глава Сафоновского района Вячеслав Балалаев.
Время оценок еще не пришло
— Вячеслав Ефимович, что вы можете сказать о работе, которую проводит регион по возвращению в оборот заброшенных сельхозугодий?
— Не только на Смоленщине, но и в целом по стране практики изъятия земель у нерадивых собственников еще не наработано. Поэтому и ездить по областям в поисках такого опыта бесполезно. Сегодня земельный вопрос окончательно назрел. Надо быстрее решать проблему с импортозамещением многих видов продовольствия, а крупные агроинвесторы не могут получить участки земли, на которых можно вести его широкомасштабное производство. И это происходит повсеместно на фоне неоспоримых статистических данных о нехватке сельхозпродукции как в стране, так и за рубежом. Да, потребности россиян в мясе птицы и свинине уже закрыты, но говядины хватает только наполовину, да и молока производится мало. Заявление Минсельхоза о том, что нынче страна произведет 110 млн. тонн зерна, воодушевляет, но мы должны давать не менее тонны хлеба на каждого россиянина. А это возможно только при введении в оборот дополнительных землель.
Почему-то никто не задумывается о том, что мы совершаем грех перед природой, Богом и страной, допуская одичание пашни. Ведь здесь на протяжении тысяч лет работали поколения наших предков. Могу смело сказать, что зарастание кустарником плодородных земель, на которых несколько десятилетий назад собирали хорошие урожаи зерновых, овощей, картофеля, льна можно расценивать как преступление против государства. По отношению к России эти люди ведут тихую, незаметную войну, создавая угрозу для жизни миллионов своих сограждан. И совершенно правильно губернатор Смоленщины Алексей Владимирович Островский придает решению земельного вопроса первостепенное значение и требует этого с каждого главы муниципалитета.
На заброшенных полях появляется не лес, который можно в дальнейшем использовать как деловую древесину, а хмызник, говорящий о заболачивании участка и окончательном выводе его из оборота… Помню, как в недалеком прошлом, после окончания Великой Отечественной войны, разрушенная страна бросила огромные ресурсы на восстановление сельского хозяйства. За военные годы много полей пришло в негодность. Это понятно, погибли целые деревни, население которых их обрабатывало. Но очень скоро, благодаря неимоверным усилиям оставшихся в живых, все площади, которые пахали и засевали еще до революции, снова вошли в строй. Я сам тому свидетель, на моей памяти восстанавливались машинно-тракторные станции, мелиоративные ПМК, строительные организации...
По результатам мониторинга федеральной мониторинговой группой «Родная земля», в Смоленской области подлежат принудительному изъятию в судебном порядке неиспользуемые земельные участки площадью 53 844 га.
Для сравнения: около 400 нерадивых землевладельцев в 29 муниципальных образованиях Свердловской области могут лишиться своих земельных участков. Причиной для изъятия земли сельхозназначения, которой они владеют, может оказаться одно — она не используется.
В целом на Среднем Урале сегодня зарастают лесом 551,2 тыс. га, в том числе 357,3 тыс. га пашни, 100,9 тыс. га сенокосов и 60,0 тыс. га пастбищ.
Мое мнение — изымать неиспользуемые сельхозземли и возрождать их надо как можно быстрее, не оглядываясь назад и ориентируясь только на запросы большинства населения страны, а не на псевдодемократические права хапуг, которые гробят богатство России. Они скупили тысячи гектаров, чтобы потом ими спекулировать. Ладно, спекулируй, сдавай в аренду, закладывай в банк и получай деньги, перепродавай, но не порти, не убивай естественное плодородие. Земля — это святое, что есть у каждого человека и государства. Люди питаются, одеваются и обуваются благодаря земле.
Куда смотрят контролеры?
— Почему власти и госорганы в лице Россельхознадзора до сих пор не могут вернуть в областную или муниципальную собственность хотя бы те гектары, которые выявил проведенный мониторинг? Как объяснить пассивность в решении этого вопроса многих глав районов?
— В земельном вопросе надо срочно наводить порядок. Надеюсь, что новый закон, который будет дорабатываться по ходу накопления опыта его применения, в этом поможет. А теперь давайте посмотрим на все глазами глав районных администраций, про которых вы говорите, что ведут они себя пассивно. Да, некоторые из них самоустранились от решения проблемы возвращения заброшенных земель в муниципальную собственность. И я точно скажу — это от отчаяния и безысходности. Да, местное самоуправление имеет полномочия для проведения муниципального контроля. Но мы можем только обнаружить заброшенные участки и составить акты, которые надо передать в управление Россельхознадзора. Дальше сотрудники этого ведомства сами решат, какие меры предпринять. Они могут оштрафовать земле-владельца на сумму до 700 тыс. руб. Но скольких наказали? В Сафоновском районе не помню ни одного случая, хотя отсылаем по 100-200 актов в год. Считаю, что контролирующим органам мешает, видимо, политика заигрывания с этими людьми, установка на то, что собственник неприкосновенен! Но никто не вспоминает, что он должен работать в рамках закона. Выдадут предписание на устранение недостатков, и в следующий раз проверить исполнение этого «грозного» документа можно только через три года. Предписания, как правило, никто не исполняет, а за межпроверочный срок на тех полях уже лес вырастет, который не раскорчуешь. А вы вернитесь через год и разберитесь, почему не выполняется ваше предписание? Ведь есть люди, желающие работать на этой земле, но они видят, какие затраты надо понести, чтобы снова вернуть ее к жизни. По всей стране эти суммы исчисляются уже триллионами рублей. И главы, видя такое положение и осознавая, что у них перед кабинетом не стоит очередь из инвесторов, не торопятся принимать какие-то меры. Ведь даже если сельхозугодья вновь окажутся в муниципальной собственности, надо чтобы их кто-то обрабатывал. Вопрос — кто? Поэтому я полностью согласен с требованиями нашего губернатора к руководителям местного самоуправления. Алексей Владимирович четко поставил перед ними задачу — привлекать в муниципалитеты любых инвесторов, создавать для них все условия, помогать во всех вопросах.
— Часто потенциальные инвесторы не могут договориться с собственниками ни на покупку, ни на аренду земель. Причина — очень высокие цены. В большинстве случаев решающим фактором является то, что для рекультивации заброшенных угодий нужны очень большие деньги, и люди, пожелавшие заняться агробизнесом, понимают, что «овчинка выделки не стоит». В связи с этим, как вы оцениваете инвестиционную привлекательность смоленских сельхозземель?
— Почвы у нас глинистые, тяжелые, особенно требовательные к грамотной агротехнике, что само по себе требует больших затрат. К тому же погода непредсказуема. Кто мог нынче ожидать такого разлива Днепра, да еще летом? Сколько лугов в поймах оказались затоплены. Это естественные факторы, которые ни от кого не зависят. А если к этому добавить еще и рекультивацию запущенных участков, то затраты даже для крупного инвестора могут оказаться неподъемными.
Сегодня на Смоленщине выведено из оборота и зарастает порядка 60 – 70 процентов земель сельхозназначения. В первую очередь из строя выбывают хорошие поля, они покрываются подлеском неравномерно, кусками, разделяясь на мелкоконтурные участки, где уже не применишь высокопроизводительную технику. А если такие машины не использовать и не работать в селе на промышленной основе, то и смысла в сельхозпроизводстве нет. Товарная продукция сегодня производится только крупными землепользователями. Сегодня есть желающие вложить деньги в АПК, тем более что государство поддерживает крестьянина. Но из-за допущенных ранее ошибок теперь оно будет тратить триллионы рублей, чтобы вновь восстановить некогда плодородные угодья. Я не утрирую, а знаю о чем говорю. В совхозе «Искра» Сафоновского района, которым я руководил, после войны из 40 деревень осталось шесть. Так там за один год произвели осушение и культурно-технические работы на площади в одну тысячу гектаров. Я лично участвовал в этих работах. А теперь вижу, как поля, где раньше десятилетиями безукоризненно действовали мелиоративные системы, первыми начали приходить в запустение. Земля дичает, как брошенное животное, и нужен не один год, чтобы привести ее в чувство, хотя бы подавить свойство ежегодного выбрасывания кустарника. Ведь даже после нескольких вспашек в почве остаются корневища, которые еще много лет по весне выстреливают новой порослью.
Не пряником, так — кнутом…
— Вячеслав Ефимович, может ли назревший земельный вопрос вызвать в стране острый социальный конфликт между кучкой новоявленных латифундистов и большинством населения?
— С кем конфликтовать-то? Одни землевладельцы живут на Кипре, другие — на каких-то других островах… О третьих вообще ничего не известно, четвертые заложили недвижимость в банк и через различные серые схемы получили миллионы … Я считаю, что в таких случаях надо привлекать к ответственности и финансово-кредитные организации не только за мошенничество, но и за неиспользование земли по назначению. Наказать на 700 тыс. руб. раз, через три года повторить. Тогда хотя бы банк добровольно отдаст эти земли или предоставит их в аренду людям, которые пожелают на них работать.
— Есть ли смысл россиянам перенимать белорусский опыт использования земель?
— В обязательном порядке, и не только в Белоруссии. Мы же переняли технологии по птицеводству, свиноводству и добились на территории области отличных результатов.
— Какие методы вы бы предложили использовать для ускорения процедуры изъятия неиспользуемых земель?
— Муниципалитеты очень нуждаются в дополнительных рычагах воздействия на нерадивых земле-владельцев. Нам надо предоставить возможность предъявлять к ним штрафные санкции. Например, прошла проверка, владельцу выдано предписание на устранение недостатков. Если на следующий год ничего не изменилось, то вот вам, «дорогие», штраф по максимуму — 700 тыс. руб., приводите эти земли в порядок и отдавайте муниципалитету. А тот уж сам найдет этим участкам хорошего хозяина. И важно, чтобы собственник сам, за свой счет привел заброшенные им гектары в полный порядок. Ведь даже если этот массив продать, то всей вырученной суммы хватит на оплату не более 20 процентов стоимости рекультивации.
Второй рычаг — в 10-20 раз увеличить для нерадивых собственников земельный налог. И многие из них придут с просьбой забрать у них землю. И ставку этого налога должен диктовать муниципалитет.
Беседовал Андрей ЗАВЬЯЛОВ (газета Рабочий путь)
№38 от 22.09.2016
