Молодые специалисты в области медицины в наше время на вес золота, учитывая постоянный дефицит медицинских кадров в провинциальных лечебных учреждениях. С одним из них, врачом-терапевтом городской поликлиники Рославльской ЦРБ Никитой Селифоновым и побеседовал наш корреспондент.
— Никита Андреевич, начнём, пожалуй, так: Вы наш, рославльский?
— Семья моя родом с Брянщины, в начале «нулевых» мы переехали сюда.
— Почему после окончания школы решили поступить в медицинский вуз? Был какой-то яркий пример или, может быть, династия?
— Династии нет никакой. Ни родители, ни близкие родственники никак не связаны с медициной. Но так сложилось, что у моей семьи многие друзья были врачи, и волей-неволей я слышал их разговоры и мнения об этой профессии. В детстве меня интересовали биология, естественные науки и всё, что в этом духе. В школе учился на «хорошо» и «отлично». Если честно, учёба поднадоела, однако, когда встал вопрос о выборе дальнейшего пути, пошёл по одному из самых сложных направлений – поступил в Смоленскую медицинскую академию, иной альтернативы попросту не видел.
— Что во время учебы в медицинском вузе казалось самым тяжёлым?
— Сама по себе учёба непростая. На первом курсе много «лишнего», если так можно сказать, т.е. фактически идёт продолжение учёбы в школе по общеобразовательным предметам. Далее по каждой изучаемой дисциплине преподносится большой объём информации. Но чтобы это легло непосильным бременем – нет, учиться можно вполне. Нам сразу дали понять, что не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы достичь определённых высот. Я учился средне, без больших «косяков».
— Преподаватели строгие были? Практики или «теоретики»?
— Большая часть преподавателей так или иначе «кафедралы», занимающиеся научной деятельностью. Но чем дальше продвигалась учёба, тем больше становилось педагогов, поверявших теорию практикой в клинических условиях. У врачей и кафедральных преподавателей несколько разный подход к преподаванию, могут давать разные данные, разные советы. Что касается строгости, бывали просто строгие, строгие на грани умопомрачения и нормальные (конечно, с нашей студенческой, максималистской точки зрения).
— Сейчас нет распределения после окончания учёбы?
— Распределения нет. С одной стороны, было бы хорошо, с другой стороны — есть свои подводные камни. Поэтому и не решаются возвратиться к старой советской системе.
— Некоторые врачи с ужасом вспоминают отдельные эпизоды из своей учёбы, например, посещение морга. У Вас такое было?
— Посещения морга на ранних этапах были ознакомительные, изучали анатомию человека. А на поздних этапах учёбы преподавалась патологическая анатомия, здесь уже всё более детально. За время учебы было два неприятных момента – это, собственно, морг, процесс вскрытия, и, по иронии судьбы, роды, которые трудно сравнивать с какой-либо операцией. Я не впечатлительный в этом плане человек, впечатлительным можно лишь посочувствовать.
— Никита Андреевич, Вы работаете врачом-терапевтом. Чем привлекает эта профессия?
— Так или иначе, это начальная ступень любого врача более узкой практики, не беря во внимание стоматологов и педиатров. Широкий круг возможностей, набираешься опыта в разных направлениях.
— Согласны ли с утверждением, что терапевт — врач широкого профиля, который знает всё, но понемножку?
— В идеале терапевт должен обладать таким уровнем знаний, чтобы определить болезнь пациента и направить его к узкому специалисту по профилю лечения. В больших городах так и происходит. В малых городах врач-терапевт своего рода медицинский полиглот, он и определяет и лечит. Так что понемножку не выходит, приходится углублять знания. Для профессионального роста это плюс.
— Из последнего ответа напрашивается вопрос: какие заболевания может вылечить терапевт?
— В первую очередь к нам обращаются люди с респираторными заболеваниями, гастритами, лёгкими пищевыми отравлениями. Здесь терапевт может назначить успешное лечение. С другой стороны, большинство острых и сопутствующих заболеваний вытекают из хронических (давление, сердце), которые мы пролечить не можем, но держим в узде.
— Вы больше врач-консерватор или доверяете новым технологиям в медицине? Хватает ли полученных знаний? Кстати, сколько вам лет?
— Мне 26 лет, в августе будет три года, как завершил учёбу в медакадемии. В медицине нельзя быть каким-то консерватором, потому что всё очень быстро развивается. Консерваторами в большинстве своём остаются медработники пожилого возраста, однако и среди них встречаются специалисты с новаторскими устремлениями. Молодой состав докторов старается идти в ногу с технологическим прогрессом, осваивая новое оборудование, применяя новые препараты, изучая новые стандарты, вместе с тем развивая и пополняя базовые знания, на которых строится трудовая деятельность.
— Если бы не стали врачом, какую профессию выбрали?
— Я не рассматривал другие варианты. Сужу по тому, что есть.
— Никита Андреевич, сложно ли было освоить профессию?
— Вспоминаю время, когда только пришёл работать в поликлинику. Это было между первой и второй волнами пандемии ковида. Август, людей на приёме мало, спокойная обстановка. Постепенно вникал в суть работы, меня терпеливо вводили в курс дела наставники из числа опытных медработников. Ну, а потом эпидемиологическая ситуация ухудшилась, людской поток вырос в разы, однако приобретённый опыт позволил успешно преодолеть трудности. Работа поликлиники тогда была хорошо организована. Пациенты приходили, получали нужные назначения, проходили осмотры. Врачи зарабатывали неплохие «ковидные» деньги, трудились, не считаясь со временем. Даже маску научился носить, как будто так и должно быть, хотя поначалу это было непривычно, уши болели.
Когда я пошёл учиться в медвуз, заключил целевой договор на три года с Рославльской ЦРБ, хотя при поступлении набрал баллы, дающие право на свободный выбор. Нынешним летом срок договора истекает. Последние организационные изменения в ЦРБ значительно ухудшили условия работы, чувствуется большая нехватка кадров. Например, за сравнительно небольшой срок поликлиника лишилась сразу трёх неврологов. Один ушёл на повышение, двое ушли из коллектива, их профессиональные обязанности «раскидали» по терапевтам. А неврологические пациенты – особые, после инсультов, черепно-мозговых травм, с больными спинами, межпозвоночными грыжами. К ним и подход должен быть иной, наблюдение, лечение.
Мотивации перерабатывать по количеству пациентов сейчас нет. Но работать надо, так или иначе, без каких-либо пафосных изречений.
— Что главное в Вашей работе?
— Внимательность к пациенту. Это пятьдесят процентов успеха в общении с ним. Большинство пациентов замечают, как врач с ними общается, на что обращает внимание, о чём расспрашивает и т.д.
За время учёбы первое, что я для себя вынес, это необходимость воспитывать в себе так называемое клиническое мышление. Оно во многом компенсирует какие-то моменты, связанные с недостатком опыта, недостатком знаний, с ним проще анализировать и собирать информацию.
— Помните своего первого пациента?
— Немножко поправлю: первых пациентов. Недостаток опыта сказался, когда я первый раз ходил по вызовам по своему участку. Вызывала бабушка с высоким давлением, и так сложилось, что её родственники много дезинформации донесли. Когда в поликлинике с медсестрой стали заполнять карту, посмотрели историю вызовов «скорой», оказалось, бабушка была «завсегдатаем» этих вызовов. А со слов родных, у неё никогда такого не было, давление просто скакануло.
Помню своего первого больного с коронавирусной инфекцией. Поехал на вызов в защитном костюме, маске, очках. Сейчас, в ретроспективе, понимаю, что это большая перестраховка была, но тем не менее.
— Страха не было заболеть этой грозной болезнью?
— Анализируя имевшиеся данные, я был уверен, что если заболею, болезнь пройдёт в лёгкой форме. Так и получилось.
— Что Вас вдохновляет?
— Достаточно многое. Касательно работы, успехи вдохновляют. Если что-то получается, дорогого стоит. Благодарность пациентов очень вдохновляет. Это означает для меня, что не зря пришёл в эту профессию. Приятно на самом деле, что в городе на хорошем счету.
— Вы собираетесь продолжать работу в Рославле?
— Перспектив пока что не видно. Работа на износ. Я критику близко к сердцу принимаю как человек совестливый, но смириться со сложившейся ситуацией в ЦРБ не могу. Может, пойду учиться в ординатуру.
— Надежда на врио губернатора Анохина…
— Да, он резко начал заниматься областным здравоохранением, есть такая надежда на улучшение. Дай Бог, чтобы получилось. Ставка терапевта сейчас – десять тысяч. Ниже прожиточного. Это позор! Да, идут доплаты. Но в том же Смоленске доплаты идут поверх ставки в двадцать пять тысяч! Почему при ковиде государство сумело перенастроить механизм здравоохранения, а потом всё вернулось на круги своя?
— Вы делите пациентов при назначении лечения по социальному признаку? Поясню: обеспеченному человеку выпишете дорогие лекарства, а малообеспеченному – дешёвые, чтобы его кошелёк смог «потянуть»?
— Я не придерживаюсь такого подхода. Для меня важен оптимальный вариант, при котором человек пройдёт эффективный курс лечения. Не пытаюсь делать фармкомпаниям какую-то кассу. Если пациент акцентирует внимание на сложном финансовом положении, даю рекомендации по бюджетным, но проверенным временем лекарственным средствам. По иронии судьбы и граждане нормального достатка нередко просят назначить им максимально дешёвые лекарства. Однако истину подсказывает болезнь, бывает, без дорогого лечения не обойтись.
Во время ковида выдавались бесплатные лекарства. Первый вопрос порой был у людей не что принимать, а какие бесплатные таблетки раздаются? Чем бы из домашней аптечки полечиться из закупленного ранее? Но ковид не простой насморк ведь. Впрочем, это личное дело каждого, не мне судить этих людей…
— Как избежать ошибок в постановке диагноза? Сам не раз сталкивался с подобным, но удалось избежать последствий. Особенно забавно, когда рекомендации одного доктора диаметрально противоречат рекомендациям другого. Один говорит, делайте массаж шеи против остеохондроза, другой – ни в коем случае, у вас гипертония…
— Медицина по сути – это набор местами противоречивых дисциплин. Самая частая проблема в последнее время, с которой сталкиваюсь, — это пациенты с неврологическими патологиями. Они длительное время принимают противовоспалительные препараты (НПВС) как обезболивающее, которые негативно действуют на желудок, на поджелудочную железу. И тут возникают два практически взаимоисключающих подхода к лечению: с одной стороны, надо, чтобы достигнуть максимального эффекта лечения, исключить НПВС, снизить нагрузку на желудок, заняться желудком и поджелудочной; с другой стороны, если мы эти препараты бросим, человек будет страдать от тех же спинальных болей, при комбинированном лечении тоже вряд ли что-то дельное получится.
Чтобы избежать врачебных ошибок, нужно подробно анализировать анамнез, жалобы, что пациента беспокоит, было ли что-то подобное ранее, может, он уже давно наблюдается с подобным заболеванием. Обследование обязательно, насколько можно подробное. Консультации узких специалистов. Сопоставляя разные симптомы и факторы, в большинстве случаев, как правило, неверные диагнозы исключаются.
Надо продумывать варианты лечения. Начиная лечение по одному из вариантов и видя, что человеку становится легче, нужно идти дальше в этом направлении, корректируя при необходимости ход лечения.
— Никита Андреевич, Вы, к тому же, являетесь участковым доктором. Скажите, встречаются ли среди пациентов «лентяи», которые сами вполне могли бы прийти в поликлинику, но отнимают у врача драгоценное время на осмотр реально заболевших людей?
— Когда предварительно читал этот вопрос, меня даже повеселило. Есть несколько на примете, скажем так, условно здоровых молодых людей, которые чуть что, сразу вызывают врача, на приём не придут никогда. Я с пониманием отношусь к бабушкам и дедушкам в почтенном возрасте, они-то уж могли бы посидеть дома, чтобы не контактировать с больными, но вот они чаще всего и идут в поликлинику сами.
— Чем Вы любите заниматься в свободное от работы время?
— Я много чем увлекаюсь ещё со школьных времён. Люблю всё, что связано с военной тематикой. Обучаясь в медакадемии, стал заниматься страйкболом – военно-тактической игрой. В нашей команде одни медики. Сейчас не так регулярно выходит поиграть – времени не хватает, часто не поездишь в Смоленск. Активно занимаюсь медицинской подготовкой по разделу боевых действий в плане оказания первой помощи. Снаряжение, обеспечение – всё это тоже входит в сферу моих интересов. Прикладные навыки никогда не помешают.
Стараюсь выкроить время для чтения и изучения исторических книг. Причём меня интересуют всемирная история, а также антропология, археология, палеонтология. Как говорится, не одной работой жив человек.
