В нашей семье хранится одна реликвия – это пожелтевшие от времени листы с машинописным текстом воспоминаний моей прабабушки Надежды Тимофеевны Ефимовой о самых страшных годах её жизни, которые пришлись на Великую Отечественную войну.
Свой рассказ она начинает с радостного события – окончания медицинского училища. В конце мая приступила к работе по распределению в нескольких десятках километров от западной границы Смоленщины с Белоруссией. «22 июня 1941 года… Те сутки я была на дежурстве. И первые вражеские самолеты, которые принялись бомбить советские города, черными тучами летели через наши головы.
23 июня немецкие части пришли в наш город и начали все жечь и грабить…»
Бежать прабабушке пришлось ночью, через окно, тайком от хозяйки квартиры, так как та вместе с другими поляками встречала немцев хлебом-солью на расшитых рушниках…
Надежда направилась туда, где не было разрыва снарядов и зарева пожарищ, – в пинские болота и белорусские леса.
Без воды и еды, сна и отдыха, по болотам в тылу врага, спасаясь от пулеметчиков и мотоциклистов. К середине июля она выбралась к Гомелю, а оттуда вдоль железнодорожного полотна ей удалось проделать путь до Брянска, так как Смоленск уже был захвачен. Затем от Брянска до Вязьмы. «Мой последний этап пути – Вязьма – Свищево. Я уже была полуживым дистрофиком. Притащилась домой 25 июля и около дома упала без чувств. Мама меня не узнала, приняла за кочующую цыганку. Я была босая, в рваных лохмотьях и без единого волоса на голове».
На тот момент ей было всего 19 лет. Сложно представить себе, как юной девушке удалось пройти пешком без пищи и отдыха 1100 километров! «Мне очень хотелось жить, бороться за свою жизнь и жизнь других людей. Вот я и поборола смерть. И я должна была отомстить врагу».
Это сумасшедшее желание жить и одержать победу в начавшейся войне каждый день давало силы для дальнейшей борьбы. Едва став на ноги, на одиннадцатый день бабушка бежала из дома без ведома родителей в часть, которая шла через деревню в бой под Ярцево. По дороге зашла в райвоенкомат, и ее направили в госпиталь № 704 для легкораненых 2-го Белорусского фронта. Назначили перевязочной медсестрой во второе хирургическое отделение, а в середине сентября – старшей сестрой-хозяйкой. «Раненые поступали без конца. Их нужно было принять, как положено. Все еще были неопытные, незакаленные. От своих рабочих мест мы не отходили по несколько суток. Время тянулось и казалось вечным. А мы думали, что это предел. Большего выдержать невозможно, потому что и предположить никто не мог, что нас ждет впереди…»
В ночь на 7 октября 1941 года в полночь поступил приказ о том, что госпиталь в пять утра должен сняться с места. Это означало, что за короткий срок нужно свернуть и упаковать всё отделенческое имущество, а также подготовить всех раненых, более 1000 человек, к отправке. Через два часа пути на легковой машине обоз догнал начальник госпиталя и сообщил, что час спустя после отъезда на землянки высадился немецкий десант.
В долгом и изнуряющем пути самое сложное положение было с питанием. Первые дни персоналу давали по три сухаря в день, потом один – на день; один сухарь на три дня, а затем вовсе сухарь на неделю. Раненым до конца пути давали по три сухаря в день. И так госпиталь дошел до Бородинского поля. Вот как написала об этом прабабушка Надежда: «Помню, день выдался хороший, солнечный. Но вот поле большое, километра три открытого пространства. Мы с обозом уже доехали до середины его. И в это время налетели на нас, как черная туча, немецкие самолёты, превратили солнечный день в сумерки. Образовался сплошной ад. Люди бежали, побросав свои повозки. Лошади, как шальные, носились по полю. Вой бомб и гром взрывов, пулеметная стрельба и крик раненых лошадей. От этого ужаса, кажется, коченели руки и ноги, а я бегала по полю, собирала свои повозки, чтобы не растерять имущество и раненых. Этот долг у меня был выше страха смерти». В эту же переправу с бабушкой случилось несчастье: она отморозила ноги и остаток пути провела на повозке вместе с ранеными. Через 24 дня пути госпиталь прибыл в город Владимир. И заново началось обустройство. Раненых разместили в казармах военного городка, а личный состав – по квартирам. В одной комнате, площадью девять квадратных метров, жили вшестером, спали на полу и укрывались шинелями.
За время войны 704-й госпиталь для легкораненых менял место дислокации много раз, вслед за линией 2-го Белорусского фронта. И каждый раз приходилось все начинать с чистого листа. Так, прибыв в Наро-Фоминск в ночь с 8 на 9 марта 1942 года, стали готовить помещения в разрушенных домах, на которых были целы крыши и стены. Окна заделывали досками и плащ-палатками, нашли и установили печки-буржуйки, воду для мытья стен и полов добывали из талого снега. Надо было вычистить все так, как того требовало хирургическое отделение.
Первая машина с ранеными пришла в
11 часов утра 9 марта. Ранения были очень тяжелые, требующие неотложной оперативной помощи. Госпиталь переименовали в полевой. Позже рядом расположились еще четыре госпиталя, так как совсем близко шла линия фронта.
Моей прабабушке, как сельской девчонке, умевшей сидеть на лошади, неоднократно приходилось верхом ездить по команде «Аллюр три креста» в соседние госпитали. Каждое отделение госпиталя рассчитано на 250 человек, но меньше 300 никогда не было.
Несмотря на тяжелое военное положение, в дни, когда не было поступления раненых, личный состав находил время для художественной самодеятельности. «Нашим худруком был московский студент Сергей Алилуев, в музыке он разбирался хорошо. Аккомпанировал нам Саша Ермышкин. Был отличный хор из 20 человек, кроме того чтецы, певцы и танцоры ставили скетчи. Я была тоже активной, везде принимала участие».
Сложным было обеспечение продовольствием. В 1942–1943 годах весной самостоятельно сажали картофель, капусту и морковь. Семенного картофеля не было, поэтому приходилось из той картошки, что доставлялась для кухни, специальными ложечками выковыривать проросшие глазки. В конце апреля их сажали в землю. Зимой по пояс в снегу пилили деревья и возили на лошадях. Лошадей при госпитале было сто с лишним, их тоже надо было обеспечить сеном. На луга косить траву выезжали с четырех до восьми часов утра, а потом в госпиталь, как на основную работу.
Однажды с бабушкой случилась беда. При возвращении с полевых работ, чтобы сократить дорогу с поля до госпиталя, нужно было переплыть реку Нару. «С крутого берега и от тени деревьев мы не заметили, что воду кружит. Вот я и попала в эту ловушку. Меня затащило в вир, закрутило, и я не могла на поверхность выбраться. Нырнув вниз, не достала дна и растерялась. Все переплыли, а на моем месте – пузыри. Кинулись меня спасать, сумели схватить за волосы и вытащить на берег…»
В конце августа госпиталь снова двинулся в путь, в первых числах сентября прибыл в деревню Полом Спас-Деминского района. Было дано двое суток, чтобы приготовиться к большому приему раненых. И точно в назначенный срок поступила первая партия в 500 человек. За неделю госпиталь стал перегружен. Фронт проходил совсем рядом, была слышна артиллерийская канонада и видны огненные вспышки боя. К середине октября снова переезд, и уже на родную смоленскую землю, в город Рославль. На вторые сутки начали поступать раненые. «Хоть мы и стали взрослее, закалённее и опытнее, случилось у нас ЧП. Одна наша старшая операционная сестра, лейтенант медицинской службы Люба Сафонова, не выдержала такого ритма, физического и психического напряжения. Она умерла в 24 года».
В июле 1944 года Надежда Тимофеевна получила награду за досрочное выполнение задания по заготовке сена, да еще и в двойном объеме – краткосрочный семидневный отпуск! В то время для нее не было ничего дороже. В октябре 1944 года госпиталь переехал в Польшу, сменил там три города. Бабушку снова перевели на должность старшей операционной сестры. И снова при каждом поступлении раненых приходилось по двое-трое суток проводить в операционной. Долго на одном месте не останавливались, потому что фронт
быстро передвигали. «28 апреля 1945 года госпиталь прибыл в Германию в село Цульс-
дорф».
На этой строчке обрываются записи, хранящиеся в нашей семье. Всего одиннадцать дней до Победы… Но, к сожалению, последние листы были утеряны. О том, как бабушка встречала Великую Победу, она рассказывала моей маме, а мама мне. В этот день бабушка впервые в жизни плакала от счастья!
Тяжелое бремя войны выпало на плечи хрупкой 19-летней девчонки, которая с честью и достоинством с ним справилась. Это история мужества одного человека и всего советского народа, неимоверными силами которого ковалась Победа.
