После посещения деревни Сычевка, где побывал в гостях у здешней жительницы Валентины Матвеенковой, беседы с ней, я словно окунулся — нет, не в омут с холодной водой, а в целый океан… В океан добра, океан любви к ближнему своему и жизни вообще, в океан человеческой порядочности, чести и достоинства. И не только. А еще и в океан неимоверного человеческого терпения, страданий, боли от многочисленных утрат, от которых, кажется, и сил-то не должно было остаться ни на что уже, даже на биение сердца своего…
Ан нет, живет и продолжает радовать земляков общением с ней Валентина Семеновна. И дай-то Бог, чтоб так продолжалось и дальше!
Забегу чуть вперёд. По окончании нашего разговора она вышла проводить меня на крылечко своей хаты, даря на прощание добрые пожелания. А я, помахав рукой в ответ, только тогда осознал, что опростоволосился… Не рукой надо было помахать мне этой милой смоленской женщине, а в ноги ей поклониться. Есть за что!
А беседа наша началась с такой символической фразы:
— Скоро мне будет уже девяносто, а я ещё козочку держу, — немного стесняясь, сказала Валентина Семёновна.
Как жила, что осталось за спиной за эти долгие десятилетия? Да какие десятилетия, почитай, целый век!..
Родилась она 15 февраля 1930 года в деревне Копыловка Монастырщинского района. И с тех пор неразрывно, словно близнецы, и идут они по жизни вместе — Валентина и наш район, 90-летие образования которого мы отметили совсем недавно.
«Где родился, там и сгодился», — эта поговорка как раз про неё, про Валю, теперь уже, конечно, Валентину Семёновну Матвеенкову!
В дружной и трудолюбивой крестьянской семье Семёна Фёдоровича и Марии Антоновны Кабановых было четверо детей: три дочери — Александра, Дарья и Валентина, и сын Василий. Недолго только длилось их счастье. Его прервала война…
— Моего папочку насквозь прострелили на германской (1-я Мировая война, — прим. автора), в руку также он был ранен, но остался живой и пришёл домой, — вспоминает Валентина Семёновна. — На Финляндскую не попал — по годам не подошёл, а на Отечественную войну пошёл, хотя ему было уже 49 лет. И погиб…
Брат Вася тоже погиб…
— Иду я как-то «со школы», а тут мне кричат встречные, что Васю нашего убили, что извещение пришло… Я, как услышала это, так и упала на землю. Сколько лежала, уже и не знаю, но зато помню, что всю дорогу проревела…
Остались в их семье одни женщины. До войны Валя успела отучиться три года в Ивкинской школе. После войны пошла в четвёртый класс, но бросила и так больше и не училась…
— Жить нам как-то надо было, на хлебушек зарабатывать. Вот и забросила школу, стала работать в колхозе. Я ведь из-за этого так неграмотной и осталась — до сих пор по слогам читаю!..
И стала Валя вместе со взрослыми крестьянским трудом заниматься. Что только ни делала: и лён с мамой вязала, и конюхом была — как бы от папы своеобразную эстафету приняв, который конюхом знатным, надо сказать, был, и дояркой трудилась, и на быках пахала… Это при её-то росте и возрасте!
— Да пахала, — развеяла она мои сомнения, — словно волчок крутилась у плуга, мотаясь влево-вправо!
Всю жизнь она и проработала в колхозе, больше нигде. И надо отметить, так работала, что ей постоянно благодарности объявляли, грамоты вручали и премии!
— А я эти грамоты не брала и в контору даже не ходила, — пояснила она.
Но не думала, не гадала тогда Валентина, что судьба-злодейка ещё не исчерпала для неё «свой лимит бед». Оказалось, что «жизненный крест» предстояло ей нести и нести дальше по жизни многие годы…
Вскоре беда произошла с мамой. Сломался у них сарай. Чтоб подправить, мама полезла на крышу, и в этот момент угодила ногой в образовавшуюся трещину…
— Из-за падения у неё сустав ноги выскочил из таза… Повезли в больницу, — с волнением вспоминает Валентина Семёновна. — Там хирург сказал, что маме моей много лет и операции такой сложной она не выдержит. Так и стала она лежачим инвалидом, требующим повседневного ухода.…
С той поры и стала Валя ухаживать за мамой. Что это значит, знают только те из нас, кто сам через подобное проходил.
В то время они ещё продолжали жить в своей родной Копыловке. Ухаживала Валя за мамой до самой её смерти.
Через некоторое время, как маму схоронила, произошли определённые изменения в личной жизни Вали. Зашёл как-то к ней Сергей Матвеенков, который работал председателем колхоза «Солнце Совета» Немчанского сельсовета. Он был вдовцом. Предложил ей, тоже одинокой теперь, жить вместе.
— Я не соглашалась, сказав ему, что как это возможно — я ведь богомолка, а ты — партийный. Он только на это рукой махнул! И сказал мне в ответ на это: «Не спорь, Валя, будем жить вместе, вместе друг друга поддерживать и помогать. Вот и весь сказ».
Слова Сергея Семёновича не разошлись с делом. Вскоре подъехал он к дому Валентины и погрузил весь её скарб.
— Я только к корове успела привязать верёвку, и мы сразу поехали в Сычёвку.
И стали они жить вместе. Сергей Семёнович был участником Великой Отечественной войны. Всю её прошёл, был офицером, вернулся с ранениями. Они-то, наверное, и подорвали в итоге его здоровье, доведя вскоре до инвалидной коляски… Теперь Валя стала ухаживать за инвалидом войны I группы — собственным мужем.
Пришло время, похоронила она и его…
После этого не раз, а ещё дважды(!) повторялось у Валентины Семёновны подобное. Сначала ухаживала она за своей старшей сестрой Александрой, которая жила после смерти мужа в одиночестве, а после того как похоронила Шуру, пришёл черёд Дарьи — ещё одной её сестры, с которой они к тому времени жили вместе.
— Как Даша заботилась обо мне и не передать словами. Соберусь, к примеру, за водой, а она ведро из рук моих перехватит и скажет: «Не надо, Валюша, я сама принесу, а то не дай Бог ещё в колодец свалишься». Заботливая такая она была. А я вот, в свою очередь, не уберегла её…
Узнал я от Валентины Семёновны, как и что случилось с Дашей. Однажды, подоив козу, она попросила Дарью занести ведро в дом, а сама по какой-то причине отлучилась ненадолго. А когда вернулась, то увидела в доме страшную картину: лежащую на полу сестру с опрокинутым на нее ведром молока. Что, почему, из-за чего — до сих пор это для Валентины Семёновны остаётся тайной. Но в тот момент вроде бы обошлось (это было в начале 2019 года, прим. автора.), ожила Даша, но в результате этого случая потеряла зрение. Ну а чуть позже, летом, её всё же не стало.
Валентина похоронила и вторую свою сестричку….
Бог не дал ей детей. И осталась она почти одна. Только два племянника, Николай и Сергей Салгай — сыновья её Шурочки и остались из всей родни. Живут — один в Турках, другой — за пределами района!
— Как же Вы, Валентина Семёновна, дорогая, выдержали все эти удары судьбы, — спрашиваю её дрожащим от нахлынувших чувств голосом.
— Я всю жизнь в горе. Наверное, это такая судьба мне уготована, такой крест. Но с другой стороны, многие умирают, а я всё живу и живу. Считаю это милостью Божией!
Я стоял, слушал её, и сердце кровью обливалось. Хотелось обнять, поцеловать эту хрупкую, небольшого роста, но такую замечательнейшую женщину, нашу с вами землячку, Ветерана войны, Ветерана труда, великую труженицу с золотым сердцем и с не менее золотою душой.
15 февраля, в день её славного 90-летнего юбилея, подарки, цветы и поздравления от Президента нашей страны Владимира Путина, от губернатора Смоленской области Алексея Островского и главы Монастырщинского района Виктора Титова ей вручили: заместитель главы по социальным вопросам Николай Дьяконенков, главный специалист отдела социальной защиты Татьяна Минченкова и старший инспектор Барсуковской сельской администрации Алла Морозова. Много заслуженно тёплых слов и пожеланий в свой адрес услышала Валентина Семёновна от гостей. Было, конечно, и фото на память!
Здоровья Вам, дорогая наша Валентина Семёновна, ещё раз здоровья и сил. Сил, чтоб жить, чтоб радовать нас своим смоленским говорком!
Перед отъездом задал ей последний вопрос: «Чем сейчас Вы живёте, откуда силы черпаете?».
— Несмотря ни на что, я живу радостью и с надеждой на мир, чтоб войны не было! Большего и не желаю.
Вроде бы на приятной, радостной ноте закончился наш праздничный визит к Валентине Семёновне, но на обратном пути я вдруг ощутил, что по лицу предательски текут слёзы… Не удивился — было от чего!..
№8 от 28.02.2020
