Мы те, кого не помнят поименно
И чьих фамилий в граните нет.
А нас зовут «непокоренные»,
Детишки-узники военных лет.
11 апреля 1945 года узники концлагеря Бухенвальд подняли интернациональное восстание и сами себя освободили. С тех пор прошло 74 года
Дети и война…
В годы Великой Отечественной войны за колючей проволокой лагерей смерти погибло в общей сложности около 13 млн детей. Из десяти пленных живым вернулся только один. Маленькие невольники становились заложниками преступных медицинских опытов, жестоких издевательств, прошли настоящие круги ада и унижения.
С каждым годом бывших заключенных концентрационных трудовых лагерей и гетто становится все меньше. В Сафоновском районе тех, кто прошел страшные испытания, осталось всего около восьмисот человек. Многие из них – инвалиды, которым тяжело даже выходить из дома.
Тяжелые невзгоды военного детства не ушли из памяти, до сих пор являясь в кошмарных снах и ужасах воспоминаний, негативно отразились на состоянии здоровья. Но даже в преклонном возрасте мы сохранили жажду жизни. Встречаясь с молодежью, делаем все возможное, чтобы сберечь память о горьких страницах прошлого: трагедия, которую пережило целое поколение, никогда не должна повториться.
В. БЕЛОУСОВА,
председатель Сафоновской районной общественной организации
бывших малолетних узников фашизма
Я знаю цену хлебу
Раисе Алексеевне Макаровой было четыре года, когда началась Великая Отечественная война, оборвавшая ее счастливое детство.
– Я родилась в интеллигентной семье, – начинает рассказ Раиса Алексеевна. – Мы жили в Сафонове в своем доме, по улице Пионерской. Вот на этой фотографии, датированной 1939 годом, мне идет третий годик. Рядом со мной мама, Зоя Ипполитовна. Она работала бухгалтером. Папа, Алексей Павлович, преподавал в школе основы военной подготовки. Сердце радовалось, когда я смотрела на него: крепкий, ладный. Помню, как сафоновцы по вечерам любили прогуливаться по станционному перрону. Мне очень нравилось, что отец сажал меня на «каркушки», а мама за ручку вела младшего брата Женю. И вот всего этого тихого и светлого счастья меня лишили, – задрожал голос рассказчицы.
Сообщение о том, что фашистская Германия напала на СССР, было для всех словно гром среди ясного неба. Алексея Павловича, конечно, сразу забрали на фронт. Он еще шутил: «Я везучий. Пули от меня будут отскакивать». Как же…
С первых дней войны Сафоново попало под бомбежку. Во время налетов авиации дети почему-то считали самым безопасным залезать под кровать.
– Однажды к нам приехала папина сестра и предложила переехать к ней в Лягушкино, – продолжает Раиса Алексеевна. – Мама не хотела этого делать, но тетя Лиза настояла, и мы отправились к ней. В ту же ночь в наш дом попала бомба.
На новом месте поселились в землянке. Сквозь крышу протекала дождевая вода. Освещение – гильза от снаряда. Женя заболел двусторонним воспалением легких и умер. Через некоторое время мы опять переехали в Сафоново к другой папиной сестре на улицу Пионерскую. Здесь в январе 1942 года у меня родилась сестричка Неля.
Первое время еды хватало. Потом запасы овощей и зерна подошли к концу, а немцы увели со двора корову, забрали кур. Начался настоящий голод. «Тошнотики» из мороженой картошки считались деликатесом: похлебку варили из крапивы, лебеды, болотной осоки. А чем подкармливать грудного младенца? Найдешь корочку, пожуешь, в марлечку завернешь и дашь ему вместо соски. Женщины ходили на разрушенную льносемстанцию за железной дорогой, чтобы насобирать там разлившегося льняного масла.
Раиса Алексеевна отмечает, что они были очень дружны с соседями: делились лишней картофелиной и куском хлеба. Девушки по вызову в городе: проститутки Омск отдых для мужчин. Может быть, эта взаимовыручка и помогла выжить.
Отступая, в 1943 году гитлеровцы согнали мирных жителей и погрузили в товарняки.
– Во время остановок я маму никогда никуда не отпускала, – продолжает воспоминания Р.А. Макарова. – Боялась, что она отстанет. В Белоруссии нас временно расселили по домам к местным жителям. Они были добрые. Нам, например, хозяин – Иван Петрович – отрезал ломоть сала, для малышки нашел молочка. И снова — дорога…
В Риге произошел ужасный случай. Я одна отправилась на рынок. Вдруг — бомбежка, а мне ни с того ни с сего очень захотелось посмотреть, как бомбы летят. Ну, осколком и задело. До сих пор — след под правой лопаткой. Я бегу, платье в крови. Вдруг хватает меня кто-то – и в подвал. Оказалось, там немцы прятались. Не обидели. Дали мне губную гармошку, угостили печеньем, рану чем-то помазали. Когда стало тихо, отпустили. Я иду, а навстречу – мама. Ноги все в крови. При первых взрывах она ринулась на рынок, а там разорвалась бомба… Мамочка стала меня искать, а потом от горя бросилась куда глаза глядят. Уж как мы обнимались-целовались…
И снова в путь. Пароход. Германия. Что это была за местность, Раиса Алексеевна сказать не может. Новую партию русских поселили на огороженной колючей проволокой территории. По углам – вышки, охранники с собаками, внутри – бараки.
– Помню, что стены были белые-белые, окошечки малюсенькие, крыльцо высокое. Почему я его запомнила? Изредка мы с сестрой находили там эмалированное ведро, на дне которого были остатки горохового супа с тушенкой. До чего же вкусным он нам казался!
Взрослые с утра до вечера были заняты на тяжелых физических работах, дети предоставлены сами себе. Питание для иждивенцев не предусматривалось.
Голод – вот что заставляло малышей забывать об осторожности. Они подползали под «колючкой» и выходили в город просить милостыню. Хорошо еще, что стражники закрывали на это глаза. Об одном из случаев «гуманизма» Раиса Алексеевна не может вспоминать без слез. А дело было так:
– Нам безумно хотелось сладенького. И вот один раз я оставила Нелю возле подъезда, а сама поднялась по лестнице. Позвонила. Открыла «фрау» и сунула мне в руки бумажный кулек. Я обрадовалась: наверное, конфетки! Побежала вниз. Уселись мы с сестричкой на скамеечку, открыли, а там… очистки (и снова у моей собеседницы задрожал голос и покраснели глаза). Очистки… Я заревела, а Неля успокаивает меня: «Ядно, ядно (ладно), пойдем!»
Младшая заболела корью и ослепла. Зоя Ипполитовна перенесла тиф. Некоторое время не ходила на работу только из-за того, что фашисты как огня боялись заразы. А один раз в нее стрелял надзиратель за то, что она возьми да и скажи, что у красных офицеров форма красивее, чем у немецких. Тотчас пуля пролетела у нее в паре сантиметров от уха. Она на землю рухнула, о цемент сильно разбила лицо, коленки. Как еще жива осталась!
– Победу мы встретили там же, в Германии. Какое это было ликование! Наши солдатики нас, детей, до небес подбрасывали! Нет, нынешнее поколение не поймет, почему 9 Мая называют праздником со слезами на глазах,– снова прикладывает женщина к лицу платочек.
Домой возвращались на платформах, груженных бревнами. И снова девочка оказалась на волосок от гибели: во сне скатилась к самому краю, еще чуть-чуть, и на полном ходу могла свалиться! Мама, словно ангел-хранитель, вовремя пробудилась и оттащила ребенка.
В Сафонове семью ждало страшное известие: любимый муж и отец погиб в 1943 году на подступах к Ленинграду и захоронен в поселке Рабочем. Какая трагедия! Сколько слез было выплакано!
В память об отце, капитане стрелкового полка Алексее Павловиче Семенкове, Раиса Алексеевна в торжественный для всей страны день 9 Мая шествует с его портретом в рядах Бессмертного полка. И до их пор не может выбросить ни одного кусочка хлеба: слишком высокой ценой достался он поколению детей войны.
Автор Марина Хотулева
№15 от 11.04.2019
