Первого сентября в средней школе №2 был открыт коррекционно-развивающий класс – первый в нашем городе за последние годы. Почему возникла такая потребность? В чем особенность коррекционного класса? Как прошла первая четверть для «особенных» первоклашек? Об этом нам рассказали специалисты, участвующие в реализации этого образовательного проекта.
Хорошо забытое старое
Лет 20 назад коррекционные классы, в которых по адаптированным программам обучались дети с особенностями интеллектуального развития, существовали едва ли не в каждой российской школе, но вследствие реформы школьного образования почти все они была закрыты. Вместо этого педагогам, ученикам и их родителям предложили инклюзивное образование. Если очень просто, основной принцип инклюзии таков: в одном классе вместе с обычными школьниками обучаются дети с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ), что обеспечивает более полную социализацию последних, а также положительно влияет и на тех, и на других. Идея, безусловно, актуальна, но осуществить ее на практике не так уж легко. Просто представьте класс, в котором 25 учеников, бОльшая часть из которых учится по программам массовой школы, но при этом у каждого ребенка свои, индивидуальные, способности, познавательные интересы и мотивация. А еще в этом же классе учится несколько детей с ОВЗ, например, с расстройством аутистического спектра (РАС) или с задержкой психического развития (ЗПР). Причем учатся они по другим, нежели весь класс, программам. Способен обычный учитель полноценно обучать подобный класс? Ответьте на этот вопрос сами. К тому же работа с «особенными» детьми требует специальной подготовки, и это никак не кратковременные дистанционные курсы.
О том, что коррекционные классы стали бы благом для детей с дефицитами развития (а их, к сожалению, немало), специалисты говорят давно. Например, это отлично понимают в детском саду №3. Наша газета неоднократно рассказывала о работе педагогов этого дошкольного учреждения с детьми с ОВЗ. В частности, весной этого года детский сад выпустил первую группу «особых» воспитанников, среди которых было несколько ребят с расстройством аутистического спектра. Об их дальнейшей судьбе в интервью «Вестям Привопья» размышляла педагог-психолог детского сада №3 Ирина Димакова.
Тогда же Администрация Ярцевского района начала работу по созданию на базе средней школы №2 так называемого ресурсного класса для детей с РАС. Но жизнь внесла свои коррективы, и в результате был открыт класс более широкого профиля — коррекционный, в котором с нового учебного года обучаются не только первоклассники с РАС, но и дети с другими ОВЗ.
Принцип преемственности в действии.
О том, как реализуется данный проект, нам рассказала одна из его инициаторов педагог-психолог детского сада №3 Ирина Димакова, которая, кстати, в этом году работает и школьным психологом средней школы №2.
— Ирина Александровна, в чем преимущество коррекционно-развивающего класса перед массовым классом, когда речь идет об обучении детей с ОВЗ?
— Количество детей с особенностями развития постоянно растет, и они требуют особого внимания и особой поддержки со стороны учителя. Работая с детьми с расстройствами аутистического спектра, я знаю, что они лучше развиваются в среде обычных, типичных детей: перенимают их модели поведения, учатся у них. Надомное обучение для детей с РАС означает конец их развития — без общения со сверстниками оно невозможно. Здесь необходима специальная, серьезная подготовка учителей, тем более что аутизм часто сочетается с другими нарушениями развития. Так еще два года назад возникла идея открыть ресурсный класс для детей с РАС. Изучались условия и кадровые возможности. В декабре прошлого года в обсуждении проекта приняли участие заместитель главы района Наталья Николаевна Соловьева, председатель комитета по образованию и молодежной политике Марина Петровна Лонгинова, руководители школ и детских садов города, педагоги-психологи. С 1 сентября этого года был открыт не ресурсный, а коррекционный класс.
— Вы как психолог работаете с этими детьми теперь уже в школе. Каково Ваше мнение о реализации этого проекта?
— Это просто счастье. Родители довольны, потому что, находясь в коллективе, ребенок получает практически индивидуальное обучение: класс небольшой. Дети чувствуют себя комфортно, спокойно. Самое главное для них – интенсивная педагогическая помощь в начальной школе, чтобы они подросли и получили элементарные навыки обучения. В обычных классах индивидуальная работа с каждым ребенком очень ограничена. Другое дело — коррекционный класс: в нем небольшое количество детей, а учитель – специалист, который хорошо владеет методикой и технологиями работы с такими детьми. Я хотела бы, чтобы этот проект развивался и дальше.
— Почему же в таком случае в классе коррекции сегодня всего 6 человек при плановой наполняемости до 12 детей?
— Чтобы ребенка зачислили в класс коррекции, должна быть соответствующая рекомендация психолого-медико-педагогической комиссии (ПМПК). Но у родителей есть выбор: вести своего ребенка на ПМПК или нет, получать специальную рекомендацию по образовательным программам или нет. И даже имея такую рекомендацию, они могут отдать ребенка в обычный, массовый класс. Что и произошло: не все прислушались к нашим рекомендациям.
— Почему эта позиция не является правильной?
— Хочется обратиться к родителям всех учащихся начальной школы или будущих первоклассников. Решение об обучении Вашего ребенка по адаптированной программе – это не приговор и не клеймо на ребенке. Родители скрывают диагнозы и делают детям только хуже. Для ребенка крайне важно успешно освоить программу начальной школы. Если этого не происходит по разным причинам, у ребенка резко снижается самооценка. Это базовая вещь, которую потом очень сложно исправить в течение всей жизни. Это значит, что, если ребенок неуспешен в начальной школе, он может стать хронически неуспешным в дальнейшем. А в коррекционном классе эта проблема снимается.
— Вероятно, родителей волнует и опасность агрессии по отношению к «особенным» детям со стороны их ровесников из массовых классов или более старших ребят? Как этого избежать?
— То, что ребенок имеет особенности развития, совершенно не означает, что по отношению к нему будет проявляться агрессия сверстников. Дети не рождаются с готовым коммуникативным кодексом, то есть они не знают с рождения, как нужно и можно вести себя по отношению к другим людям. Поэтому они пробуют разные модели поведения. Любое психологическое насилие – это поиск модели общения, своеобразная проба. Агрессия может проявляться в любом возрасте и не только по отношению к ребенку с какими-либо дефицитами развития. Здесь вопрос в регулировании воспитания взрослыми, потому что ребенок, особенно в начальной школе, сильно зависит от взрослого. Конечно, здесь важна совместная работа педагогов, психолога и родителей, но практика, к сожалению, показывает, что родители сами иногда наделяют детей негативными установками по отношению к ребенку с ОВЗ.
— В классе коррекции есть и ваши воспитанники. Как они развиваются?
— Да, это трое наших выпускников. Конечно, они повзрослели. Я увидела совершенно других детей — это уже не малыши, а учащиеся с другой социальной позицией, уже умеющие слушать учителя и выполнять его требования. В мае наш детский сад выпустит еще одну группу «особенных» детей, и я надеюсь, что их родители смогут отдать их в класс коррекции.
— Как психолог Вы работаете только с детьми или еще и с педагогом?
— Эта работа однозначно должна проходить в сотрудничестве. Если возникают проблемы в начальной школе, то ситуацию можно оптимизировать только через педагога.
Обычная школьная жизнь.
О том, что в классе коррекции должен работать специально подготовленный педагог, мы сегодня упоминали неоднократно. И судя по всему, второй школе очень повезло с учителем для «особенного» класса.
Педстаж Юлии Хмельковой – более 25 лет, и 22 из них она проработала учителем начальных классов в Ярцевской школе-интернате, где обучаются дети с ОВЗ и реализуются адаптированные образовательные программы. В интернат Юлия Викторовна пришла сразу после Смоленского педколледжа, а позже окончила Смоленский педагогический университет по специальности «логопедия и олигофренопедагогика».
— Юлия Викторовна, расскажите о своем «особенном» классе.
— Для меня в нем нет ничего особенного: я много лет проработала с детьми с дефицитами развития. Я люблю всех детей – с нормой развития или с его особенностями. Работа сложная, кропотливая, требует много сил, но с такими детками должен работать учитель, который знает их особенности и имеет опыт работы по адаптированным программам и владеет современными методиками обучения. Понятно, что учитель — это не волшебник, но он старается помочь, насколько это возможно. На данный момент в классе 6 человек, один из которых находится на надомном обучении.
— Каково отношение родителей к тому, что их дети учатся в коррекционном классе?
— Большинство родителей очень правильно понимает ситуацию. Они заинтересованы в развитии своих детей, в их качественном обучении, поэтому во всем мне помогают. Если бы такой класс не появился на базе одной из городских школ, детям пришлось бы учиться в школе-интернате, где много так называемых приходящих детей с особенностями развития, обучающихся по адаптированным программам. Там прекрасные специалисты – и учителя, и воспитатели. Но большой минус – удаленность, поэтому любая городская школа, которая открывает такой класс, оказывает большую помощь детям с ОВЗ и их родителям.
— Наверное, в таком классе особенно важно взаимопонимание учителя и родителей?
— У нас большая команда: кроме учителя с детьми работают логопед и психолог. И родители — часть этой команды. Мы всегда на связи, постоянно общаемся в родительском чате, советуемся и учимся друг у друга. Я всегда готова помочь и объяснить все, что нужно. Очень важно, чтобы родители и учителя были единомышленниками, тогда и у детей все получится.
— Как Вы считаете, с чем связано то, что в единственном коррекционном классе всего 6 человек?
— Такая наполняемость тоже допускается. Может быть, не было достаточной осведомленности родителей. Может быть, они не были уверены, что с их детьми будет работать специалист. Но, к сожалению, многим родителям очень сложно признать, что у них «особенный» ребенок. Но именно с этого осознания начинается движение к цели.
— Многие родители боятся, что если ребенок учится в классе коррекции, то он никогда уже не сможет перейти в обычный класс.
— Это не так. Хотела бы сказать родителям: слушайте свое сердце, отдавайте детей в такие классы без боязни. Во-первых, ребенок может компенсировать свое отставание в развитии и перейти в массовый класс. А во-вторых, в коррекционном классе он может скорее достигнуть успеха. Программа адаптированная, и тем не менее в ней заложены все те же необходимые основы, что и в массовой программе. К тому же на развитие ребенка работают обязательные коррекционные занятия и занятия с логопедом.
— Какие условия созданы для обучения в «особенном» классе?
— Для нас созданы отличные условия. Это большой просторный класс на первом этаже с новой мебелью, с необходимой техникой. Все дети обеспечены бесплатными новыми учебниками. Это специальные учебники — более красочные, наглядные, более доступные. Большое внимание уделяется внеурочной деятельности, у каждого ребенка есть возможность проявить себя в творчестве, спорте, занятиях по интересам.
— Как проходит социализация этих детей?
— Кроме обучения по особым программам наши школьные будни ничем не отличаются от массовых классов. Точно так же, как и другие дети, мы ходим на завтраки и обеды, участвуем в школьных мероприятиях. Мы не отгорожены от других детей какой-то стеной. На данный момент уже есть определенные успехи – и в плане предметных компетенций, и в организации школьного быта. Обычная жизнь в обычной школе. Я считаю, что это здорово.
— А в школе знают, что появился такой класс? Каково отношение к нему других детей?
— Очень положительное. Дети реагируют абсолютно адекватно, помогают, если что-то нужно. Это связано еще и с тем, что наши «особенные» дети очень открытые и общительные. Они любят здороваться с окружающими, знакомиться с ними. И нет таких людей в школе, кто бы отмахнулся от них или выразил недовольство.
— Как строится учебный день ребят?
— С 1 ноября у них ежедневно 4 урока по 35 минут, затем динамическая пауза – 40 минут, когда первоклассники обедают и отдыхают. И только потом – коррекционные занятия.
— Задаются ли детям домашние задания?
— В первом классе домашние задания не задаются. Но для детей очень полезно, если родители отрабатывают с ними полученные навыки дома. Один учитель не сможет научить детей без поддержки родителей. А если работает тандем учитель – родители, и детям проще учиться, и толку больше. Это не значит, что мамы и папы должны выполнять задания за ребенка, но помогать ему нужно.
Как пояснили в комитете по образованию и молодежной политике, открытие такого класса — актуальная потребность времени. Опыт первого года поможет подтвердить необходимость открытия коррекционных классов и в других школах. Но это зависит от очень многих факторов, важнейший из которых – востребованность подобных классов родителями детей с особенностями развития.
Татьяна Филимонова
