Как нам благодарить наших дедов и прадедов и миллионы солдат, тех, кто погиб на фронтах Великой Отечественной войны, и тех, кому посчастливилось уцелеть и вернуться домой? Как нам их благодарить за жизнь под мирным небом? Просто помнить их имена
Часть 1
Из небытия
Готовя очередную подборку информаций из районной газеты за 1971 год, наткнулась на четыре материала, посвященных погибшей у деревни Рокот девушке-партизанке, чье имя для многих руднян долгое время оставалось неизвестным, вернее, было утрачено. Для ясности описываемых событий немного нарушим хронологию публикаций и начнем со второй – «Высота теперь не безымянная», которая рассказывает предысторию.
В ней директор Рокотянской восьмилетней школы краевед и внештатный корреспондент «районки» Сергей Федорович Шаповалов поделился своими воспоминаниями о том, как лет десять назад вместе со своими учениками впервые побывал у могилы партизанки в сосновом лесу урочища Шукаево близ деревни Рокот. Тогда, в начале 60-х, ее останки уже были перезахоронены в братскую могилу г. Рудни возле городского Дома культуры (В те годы проводилось массовое перезахоронение погибших солдат и партизан. На сайте «Память народа» в списке погребенных в братской могиле солдат и партизан фамилия Шинаевой значится под номером 2095. Всего, по данным сайта, здесь покоится прах 2183 человек. Неизвестных среди них нет.) Работникам военкомата об этой могиле напомнили колхозники деревни Рокот, которые, по всей видимости, за ней и ухаживали. При этом сведения о погибшей партизанке были скудные: родом из Москвы, погибла совсем молоденькой в перестрелке с фашистами, и больше ничего – ни имени, ни фамилии. Но ей суждено было воскреснуть из небытия.
В одном из январских номеров «Заветов Ильича» публикуется статья полковника И. Цветкова и подполковника С. Штутмана из газеты «Московская правда» под названием «На безымянной высоте». Авторы этой статьи рассказывают о сержанте милиции Клавдии Николаевне Шинаевой, в составе партизанского отряда сражавшейся с немецкими оккупантами на Смоленщине. Она геройски погибла и была похоронена возле деревни Рокот.
Редакция обратилась с просьбой к жителям района, знающим что-либо о юной партизанке, сообщить об этом в газету. Что удивительно, нашлись участники тех событий. Но об этом чуть позже. Вначале – рассказ о Клаве Шинаевой, короткий, как и ее жизнь.
«Я живу хорошо…»
«Она родилась в 1919 году в семье московского рабочего. Рано лишившись отца, она помогала матери воспитывать младших сестру и брата. Окончила десятилетку, поступила на завод твердых сплавов. Стала здесь комсомолкой, отлично зарекомендовала себя как производственница и активная общественница. Небольшого роста, светловолосая девушка, почти подросток, Шинаева была заводилой и участницей всех комсомольских дел» (газета «Московская правда»).
По путевке комсомола она пришла в Главное управление милиции. На новой для нее службе проявила организаторские способности, а в трудные минуты никогда не теряла присутствия духа. «Когда началась война, Клава сразу же решила, что ее место на передовых позициях» – пишут авторы статьи. Но вначале она оказывается в эвакуации в г. Чкалове (ныне Оренбург – ред.) в составе аппарата Главного управления милиции.
«Сотрудники министерства, работавшие бок о бок с сержантом милиции Шинаевой, вспоминают о том, каким внутренне сильным, волевым и в то же время необыкновенно чутким к окружающим, заботливым человеком была эта девушка» («Московская правда»).
Клава не отступалась от своего намерения уйти на фронт. Несмотря на то, что рабочий день заканчивался глубокой ночью, она заочно занималась в медицинской школе и добивалась в горкоме комсомола отправки на фронт. Конечно, она тосковала по матери, сестре и брату, оставшимся в Москве, по любимому городу, у стен которого разворачивалось сражение, ставшее началом коренного перелома в Великой Отечественной войне. В письме, адресованном младшей сестре Зое, она пишет об этом:
«г. Чкалов, 6. ХII.41. Здравствуй, дорогая Зоечка! Сегодня получила твое письмо от 16.ХI.41. Рада за вас, что все здоровы. Зоечка, все в нашей комнате улыбались, когда я вслух читала выдержки из твоего письма: «Мне кажется, Москву не сдадут…» Да, Зоечка, я горжусь вами, моими дорогими москвичами. И я знаю, убеждена – врагу не бывать в нашей Москве. Она была, есть и вечно будет советской столицей. И рада, что ты, моя сестричка, как юный пионер тоже помогаешь стране в этот трудный час. Я живу хорошо, заочно учусь на курсах медицинских сестер.
Зоечка! Я очень соскучилась по тебе, по мамочке, по всем друзьям, по родному городу. Но что делать! Про Москву очень много слушаю по радио, читаю в газетах, так что о жизни и героических делах москвичей знаю хорошо…»
В конце 1941 года мечта Клавы сбылась: ее зачислили в оперативную группу для засылки в тыл врага. Спустя несколько месяцев она писала родным, находясь в одном из партизанских отрядов на оккупированной фашистами Смоленщине:
«16.5.1942 года. Здравствуй, дорогая мамочка! Моя жизнь протекает, как говорится, нормально. Чувствую себя хорошо, настроение прекрасное. Я очень прошу тебя не волнуйся, не беспокойся обо мне. Радоваться надо, мамочка, что мы бьем врага и разобьем его вдребезги… Крепко целую всех. Клава.»
За словами «бьем врага» стояли боевые действия партизан, в которых сержант Шинаева принимала самое активное участие. Даже бывалые бойцы поражались ее мужеству. Под пулями, среди разрывов гранат и мин перевязывала она раненых бойцов, не раз выносила их с поля боя. Но ей самой суждено было навеки остаться на безымянной высоте – она погибла 14 июня в бою у деревни Рокот. Обстоятельства этого боя и гибели Клавы позже описал Иван Борисов, один из бойцов партизанского отряда в письме к матери Клавы – Татьяне Ильиничне Шинаевой.
Теперь самое время вернуться к руднянам–очевидцам того самого боя.
На высотке
Их нашли юные следопыты Рокотянской школы под руководством своего учителя С.Ф. Шаповалова. В День Советской Армии, 23 февраля в гости к школьникам пришли Новиков Роман Васильевич и Новиков Роман Моисеевич. Они рассказали, как 13 июня 1942 года в Рокот неожиданно вошел партизанский отряд численностью около 80 человек под командованием полковника милиции Михаила Владимировича Антоненкова. У партизан была цель – захватить полицаев и управу в Лешно. Только полицаев, видимо, кто-то предупредил и они сбежали. Но трофеями партизан кроме ручного пулемета, винтовок и патронов, стала и немецкая документация.
К утру отряд отошел к болоту Чистик и расположился на отдых в большом овине, выставив дозорных. Все крепко спали, когда к овину, пытаясь его окружить, плотной цепью приближались каратели и полицаи. Партизаны вступили в бой. Он стал первым для Романа Васильевича и Романа Моисеевича. Имя Клавы Шинаевой они услышали, когда появился первый раненый партизан. Она перевязала его, вывела из-под огня и возвратилась, несмотря на приказ командира сопровождать раненого в партизанский госпиталь.
Как следует из описания боя, «двое партизан (один – с винтовкой, другой – с ручным пулеметом) залегли на самом высоком месте, за земляным бугром, где была раньше тригонометрическая вышка. Место это давало хороший обзор и обстрел, но было одновременно опасным и для самих партизан, так как они не успели окопаться», – писал С.Ф. Шаповалов в своем материале «Последний бой Клавы Шинаевой». Немецкая пуля настигла Клаву на высотке. Но как она там оказалась?
Дважды спасенные
Участники того боя, как следует из письма Ивана Борисова матери Клавы и воспоминаний местных старожилов, говорили о том, что девушка бросилась туда перевязывать раненого бойца. Но, как оказалось, не только поэтому. Картину дополнил материал «Дочь Родины» Владимира Фомченкова из колхоза «Советская Россия», в котором он приводил рассказ уже ушедшего из жизни партизана Еремея Кузьмича Сечкова, того самого пулеметчика на высотке. Благодаря выгодной огневой позиции, Сечков не давал немцам, залегшим в ближайшем кустарнике, подняться в атаку. Они предприняли несколько попыток, но «каждый раз пулеметный огонь вновь прижимал их к земле». В это время к пулеметчикам и подползла Клава. Она сказала, что командир приказал обратить внимание на тот куст (и показала рукой): «Немцы, по-видимому, хотят пушку или пулемет установить, чтобы уничтожить наш пулемет, и перейти в атаку». Так описывал события В. Фомченков по воспоминаниям своего земляка. Опасения командира подтвердились: немцы во главе с офицером, действительно, подкатили к кусту пушку. Когда Сечков дал очередь по фашистам, те ответили шквалом огня. Чуть позже «Клава заметила немецкого офицера, который по кустам подкрадывался к пулеметчикам, он был уже метрах в 60 от нашей точки. Еще несколько секунд – и наш пулемет замолчал бы. Но Сечков срезал офицера очередью. Так Клава дважды спасла огневую точку и своих товарищей». Она сама получила легкое ранение в щеку, на которое просто махнула рукой, мол, до свадьбы заживет. А еще сказала бойцам, что командир отправлял ее в лагерь, а куда она пойдет? Ведь здесь могут быть раненые…
Вдруг по цепи передали, что ранен командир. В это время огонь стал утихать, Клава приподнялась, чтобы быстрее оказать помощь…и была сражена вражеской пулей.
Бой длился пять часов, немцы дважды пытались выйти в тыл партизан, но автоматчики пресекли эти попытки. За время боя было уничтожено 50 эсэсовцев во главе с офицером.
Как писал С.Ф. Шаповалов, похоронили Клаву «не там, где она погибла (слишком уж видное это было место, и партизаны опасались за ее могилу), а ближе к лесу, на вершине небольшого холмика посреди молодой лесопосадки, на укромной солнечной полянке». Над могилой прогремел прощальный салют, бойцы поклялись отомстить за смерть Клавушки. Назавтра отряд полковника Антоненкова, в который вступили более 70 жителей д. Рокот, уходил в поход в слободские леса…
Клавдия Николаевна Шинаева была посмертно награждена медалями «За боевые заслуги» и «Партизану Отечественной войны» 1 степени.
В канун 25-летия Великой Победы в здании Министерства внутренних дел СССР был открыт Мемориал славы героев, павших за Родину. В первые дни войны десятки сотрудников наркомата отправились на фронт. Кадровые военные не только воевали в воинских подразделениях, но и в партизанских отрядах. На гранитной стеле – 30 имен: 29 мужских и одно женское – Клавы Шинаевой, сержанта милиции, бойца партизанского отряда, погибшей у д. Рокот. Эта девушка совершила обычный подвиг, которых на войне было множество: она по совести выполнила свой воинский долг.
Часть 2
Подвигу – жить!
После перезахоронения останков Клавы Шинаевой на прежнем месте ее упокоения, благодаря местным жителям, появился могильный холмик, но спустя десятилетия он стал едва различим. И только те, кто бывал здесь не единожды, могли его найти. В прошлом году в канун Дня Победы стараниями нескольких человек почти исчезнувшее памятное место преобразилась. Возобновить традицию ухода за ним решили Виктор Сечков (внук пулеметчика Е.К. Сечкова) и Василий Шаповалов (сын С.Ф. Шаповалова). Их поддержало молодое поколение: Илья Сечков (сын), Виктор Шаповалов (племянник) и Михаил Воинов. В выходной день взяли пилу, косу, краску и привели в порядок обелиск. Потом в интернете нашли фотографию Клавы Шинаевой, прикрепили табличку с фамилией и фото. На День Победы приезжал с родными внучатый племянник героини (внук сестры Зои). Они бывали здесь и раньше, а тут увидели выложенные в соцсети фотографии обновленного обелиска и снова приехали. Благодарили за сохранение памяти об их родном человеке и памяти о войне.
Об этом коллективном деле нам рассказал живущий в д. Чистик Виктор Анатольевич Сечков. (В недавнем прошлом – подполковник милиции, не один десяток лет служил в Руднянском отделе внутренних дел. Начинал службу участковым в звании младшего сержанта. Окончил Калининградскую школу милиции. По стопам отца пошел старший сын Илья – он майор полиции.)
Мы попросили В.А. Сечкова рассказать о своих встречах с войной (как их образно назвал П.А. Алексеев) и о причинах, побудивших к благоустройству памятного места.
– Мне было лет восемь, когда в лесу впервые увидел этот обелиск. Отец рассказывал, что здесь был бой, в котором погибла совсем молоденькая партизанка. Тогда, в детстве этот рассказ воспринимался как легенда.
О событиях 1942 года мой отец знал со слов своего отца, моего деда Еремея Кузьмича Сечкова, в войну – пулеметчика из отряда Антоненкова. Я застал своего деда.
В памяти Виктора Анатольевича хранятся яркие картины. Дед в свободную от колхозной работы минуту занимался починкой обуви: подбивал сапоги, подшивал валенки. Много курил, причем только махорку. Шагнув на порог хаты, внук мог видеть, как дед стучит молотком, подбивая очередную пару сапог, а в комнате плавает сизый дым.
На ту пору у деда Еремея и бабушки Ольги было четверо внуков. По вековой крестьянской традиции, на сенокос всегда припасали сало. Но это был неприкосновенный запас. Бабушка замеряла сало ниткой с узелком, а дети его все равно украдкой таскали. Несмотря на всю строгость деда, ребятишкам все сходило с рук.
– Дед ничего не рассказывал мне о войне. Наверное, считал, что внук слишком мал. Когда он умер, я только пошел в школу. Отдельные эпизоды вспоминал отец, который родился в 1935 году. К моменту оккупации Шерович бабушка с детьми осталась одна, дед ушел в лес. Фашисты отобрали дом, – пришлось жить в хлеву. Изредка из леса наведывался дед. Но немцы не знали, что семья партизанская: в деревне многие были родственниками и друг за друга держались крепко.
Помню, что дед все время был в движении, со многими дружил. Он несколько раз был ранен, после войны из-за своих осколков часто лежал в больнице.
9 мая для него был особенным праздником. В этот день приезжал и сам командир партизанского отряда Михаил Владимирович Антоненков. Для нас, мальчишек, «Волга» на деревенской улице была целым событием. О чем они говорили, не знаю, но им было что вспомнить.
Еще одна памятная встреча с войной произошла позже. На маевку в д. Дворище собирались едва ли не все колхозники. Из двух грузовых машин устраивали сцену для выступления художественной самодеятельности. И в этот праздник фронтовики, которые работали пастухами, скотниками, механизаторами, ничем не выделяясь в обычной жизни, надевали свои награды.
Будучи подростком, Виктор Анатольевич знал основные факты из биографии своих дедов: Еремея Кузьмича Сечкова, Василия Семеновича Гнездова (по материнской линии), который пропал без вести, и его сводных братьев Тиваненковых – политрука Ильи Федоровича (пропавшего без вести в июле 1941 года) и прошедшего всю войну Архипа Федоровича. Можно сказать, что погибшая партизанка Клава Шинаева тоже стала частью семейной истории, учитывая обстоятельства того боя.
В течение нескольких десятилетий за обелиском ухаживали школьники. Детей туда приводил С.Ф. Шаповалов, потом – Г.И. Ковалев, учитель Шеровичской школы, причем ребята несли с собой по мешочку песка, чтобы обиходить памятное место.
Как уже было сказано выше, в прошлом году традицию возродили. Кроме того, как говорит Виктор Анатольевич, есть у них задумка – установить на месте старенького обелиска пусть стандартный, но гранитный памятник, который и через несколько десятилетий будет напоминать о партизанке Шинаевой. Было бы хорошо, если бы помощь в этом деле оказал военкомат.
Патриотическому воспитанию в нашей стране уделяется много внимания. Подполковник Сечков считает, что начинать его нужно в семье, на примере своих родных – фронтовиков, партизан и подпольщиков, тружеников тыла и детей войны. Уважая историю своей семьи, ребенок так же будет относиться и к истории своей страны. А еще нужно помнить о подвиге тех, кто погиб на нашей Руднянской земле.
№19 от 08.05.2020
